Скорбный дом Междуречья - Алевтина Ивановна Варава

— Полезай! — скомандовал директор серого дома, и послушок стал затравленно карабкаться по лесенке.

Он приоткрыл дверцу, вошёл на верхнюю платформу и печально затворил створку. А потом часто-часто задышал.

Майлайя выглядела как-то зловеще, будто ждала чего-то плохого, что очень сильно её порадует. Она напоминала инквизиторшу. Образ дополняла едва считываемая на её высохшем лице полуулыбка.

Мужик в лаптях поднялся на ноги. Вытащил из-под лавки что-то вроде фонаря и поджог, ударив несколько раз друг по другу частями огнива. Когда жидкость заплясала языками пламени, он опустил поверх колпак, и свет получился голубым.

Полина заметила, как Майлайя взялась за руки с отцом, и тут же в комнате стало темно, только голубое свечение от фонаря освещало пространство.

Бабочки в коробе заволновались, начали сбиваться в стайки.

Послушок вжался в одну из прозрачных стенок, словно бы не мог через неё просочиться, но очень того хотел.

Мужик вытащил что-то вроде свирели и заиграл тихую, шелестяще-струящуюся мелодию.

Полине она не понравилась. Мелодия была тревожной. Неприятной. Забиралась под кожу, порождая будоражащий зуд.

Все зрители, кроме Майлайи, заёрзали на своих местах.

Сбившиеся в стайки бабочки принялись трансформироваться в каких-то странных насекомых. Размером с фалангу пальца, они напоминали уховёрток, но с крошечными крылышками. Нижний короб наполнил неприятный треск, его издавали сотни клешней на хвостах насекомых.

Из глаз послушка, всех трёх, побежали струйки слёз.

У Полины засосало под ложечкой.

Клубящиеся роем жуки выглядели отталкивающе, даже страшно. Хотелось отвести взгляд.

И тут мужик в лаптях с силой двинул ногой по платформе, отчего обе перемычки внутри разом распались.

Послушок, всплеснув конечностями, полетел навстречу мерзкому рою. На прозрачные стенки трубы брызнула кровь, а комнату наполнил душераздирающий мучительный визг. Все насекомые разом кинулись отрывать от несчастного куски плоти и вгрызаться в него. Старый князь отвёл взгляд, глаза Майлайи сверкали торжеством, князь Шулье хмыкнул, а девочка сморщила нос захныкав.

— Что вы делаете⁈ — завизжала Полина, вскакивая со скамьи. Корсет больно впился в тело, но сейчас было не до него.

Она подбежала к кошмарному цилиндру и принялась бить по стеклу, пытаясь его расколотить. Смотреть на то, что творилось внутри, было ужасно.

Послушок уже барахтался на дне, из последних сил пытаясь стряхнуть поедающих его жуков. Стрекот нарастал, перемежаемый тошнотворным чавканьем. Дочка князя Шулье разревелась в голос.

— Прекратите! Перестаньте! Помогите ему! — орала Полина.

— Ют — уши карателей, — перекрикивая хрипы несчастного, вопли Полины и плачь, объявила Майлайя. — Он узнал лишнее и всё равно был бы отослан из красного дома. Ют добровольно согласился послужить демонстрационным объектом в обмен на приглашение в серый дом для всех своих внуков, рождённых в следующие десять лет. Это очень щедрая награда, не нужно устраивать драму.

Плотоядные уховёртки облепили затихшее тельце. Они уже сожрали всё мясо и взялись точить крохотный скелет.

Застывшая Полина таращилась на это полуоткрыв рот. Сердце бешено врезалось в туго стянутые рёбра. Голова кружилась, и в глазах начинало темнеть.

Когда от несчастного существа почти ничего не осталось, мужик в лаптях потушил фонарь. Майлайя взяла отца за руку, в комнате вспыхнул свет, а мужик принялся постукивать пальцами по коробу, выбивая какую-то мелодию.

Кошмарные насекомые одно за другим обращались обратно в бабочек. Последние уховёртки подчищали кровавые брызги на коробе. От Юта не осталось ничего, кроме бурых разводов и какого-то крошева на дне цилиндра.

Дрожащая Полина опустилась на пол, в ужасе глядя на роящихся разноцветных красоток.

— Давайте уже заканчивать, у меня много дел, — сказал, поднимаясь, князь Шулье. — Успокойся! — прикрикнул он на дочку. И добавил, обращаясь к Майлайе: — Надеюсь, это разовая акция.

— Тут безусловно, дорогой зять. Или успех, или… — Она развела руками, сжала ладонь отца, и в коробе восстановились пластины: нижняя опустила бабочек к основанию. — М… моя племянница готова? Не хотелось бы никаких травм, хотя мы, разумеется, придём на помощь.

— Дарла, мы назвали её Дарлой, — язвительно проинформировал князь, удобнее перехватывая девочку под мышкой, словно бы та была тюком или портфелем. Впрочем, кроха, похоже, привыкла. Она даже почти перестала плакать по команде, лишь всхлипывала и шмыгала опухшим покрасневшим носом. — Уверяю вас, моя любезнейшая свояченица, ваша племянница полностью готова.

И князь решительно поднялся по лесенке, открыл дверцу и встал на верхнюю часть платформы.

Полина вытаращила глаза. Что они… как…

Увидев, что мужик в лаптях опять поджигает фонарь, Полина бросилась к нему, пытаясь помешать.

Эти психи хотят скормить дочку князя этим кошмарным…

Полина поняла, что не может пошевелиться, стиснув руку простолюдина-дрессировщика перевертышей. Он подался вниз, выскользнул из оцепеневшей хватки и продолжил манипуляции.

— Не нужно паниковать, барышня, — проговорила Майлайя с нескрываемым удовольствием. — Мы лишь демонстрируем, как полезна бывает магия.

Свет погас, на фонарь опустился колпак, и комната наполнилась голубым светом.

Полине показалось, что по её собственному телу поползли мелкие насекомые, когда заиграла свирель, — но это были лишь мурашки из-за вспучившейся острыми бугорками кожи.

Она перевела взгляд на короб: бабочки перевоплощались. Девочка в руках князя захныкала, прижалась к нему, таращась вниз. Князь со скучающим видом взял её правой рукой за крохотную ладошку. Похоже, он совершенно не волновался.

И тут мужик ударил по коробу.

Полина закричала. Она не могла шевелиться, но голосовые связки работали.

Вот только парочка наверху цилиндра не упала вниз как послушок раньше. Взявшиеся за руки отец и дочь парили, а навстречу рою уховёрток он свободной ладонью пустил волну испепеляющего света.

Маленькая девочка пялилась под ноги отца расширенными глазами.

Мужик в лаптях схватился за голову и издал звук, похожий на скулёж.

— Не переживайте, вам заплатят, — бросила Майлайя. — Мой зять увлёкся. Видите, Эднара, даже очень юная дочь способна спасти своего отца и помогать ему. На сегодня всё, — вдруг объявила она. — Мы закончили.

— Вы… это… Из-за меня… вы убили послушка только из-за меня…

— Уши карателей постоянно гибнут, это их выбор. Юту повезло. Не смею всех вас задерживать. Мой дорогой зять желает остаться к ужину? — с будничной вежливостью уточнила эта кошмарная бабка.

— К сожалению, я спешу, — холодно процедил князь Шулье и ногой распахнул короб.

Полину трясло ещё много часов кряду. Возвратившись в жёлтый дом, она первым делом попыталась снять кошмарное платье, но это было не так просто и пришлось звать на помощь. Облачившись в благословенную робу и оставшись одна, она уселась на кровати, силясь успокоиться.

Всё время казалось, что стены начинают шевелиться. Что по телу