Хозяин антимагии #5 - Миф Базаров

— Кирилл Павлович, добро утро, — алхимик кивнул в сторону стола. — Вижу, дела вас уже встретили.

— Иван, — я с обречённым видом указал на папку в его руках. — Только не это. Уж точно не сейчас. Ты же мне каждые две недели отчёты присылал. Я их читал. Отвечал. Так что просто расскажи, как дела.

Гурьев посмотрел на Потапа и моего нового секретаря Василия, словно спрашивая: «Можно при них?»

— Потап, Василий, спасибо. Пока вы свободны, — они тут же вышли из кабинета, прикрывая за собой дверь.

Нет, понятное дело, что Потапу я доверял, да и новому помощнику вскоре придётся погрузиться во все мои дела, но Ивану легче начать разговор без посторонних.

— Рассказывай, — сказал я, усаживаясь в кресло.

Иван усмехнулся и положил папку на край стола, отодвинув её подальше от опасного склона бумажной горы.

— Дела, Кирилл Павлович, хороши. Стабильно, без сбоев. Вчера закончил синтез новой партии эликсиров первой помощи. После ваших рекомендаций по каскадному синтезу удалось поднять КПД ещё на пять процентов.

— Отлично. А как дело с новым сырьём? — я потянулся к ручке, стараясь не задеть ни одну из стопок.

— Сырьё… — Иван провёл рукой по коротко стриженным волосам. — Первая партия пепла из Балтийска уже прибыла. Качество превосходное, даже лучше, чем я ожидал. Сегодня начну синтез концентрата.

— И каковы же цифры? — я приподнял бровь.

— Объём всего сырья, находящегося на кораблях, по предварительным данным от Кучумова, сопоставим с нашим пятилетним запасом! — Иван не сдержал улыбки. — Качество выше всяких похвал. Концентрация активных магических элементов на двадцать процентов выше, чем у старого сырья.

Невольно присвистнул. В голове мгновенно защёлкали мысленные счёты. Пять лет запаса. Звучало фантастически.

— Но? — спросил я, зная, что за этим последует.

— Но если выполнить все текущие контракты, этих запасов хватит максимум на девять месяцев, — Иван развёл руками. — Спрос на наши эликсиры взлетел до небес. Мы не просто лучшие, Кирилл Павлович. Мы теперь эталон. И все хотят нашу продукцию.

— А первая партия когда будет готова? — уточнил я.

— Завтра. Объём небольшой, пробный. Но ту партию пепла, что прислал Кучумов, мы переработаем примерно за неделю. А потом… — он скептически оглядел кабинет, словно ища место для невиданных запасов. — Потом я уже не знаю, куда будем складывать концентрат. Хранилища заполнены под завязку.

— Значит, надо строить новые склады, — констатировал я. — Или увеличивать обороты. Ладно, Иван, спасибо. Про папку — я её потом посмотрю, как только с текущими делами расправлюсь.

Он поклонился и вышел, оставив меня наедине с бумажным адом.

Я уже хотел начать штурм, как вдруг дверь открылась, без стука.

В кабинет вошёл Осип Гурьев. Он был явно рассеян, лицо бледное и измученное, тени под глазами говорили о бессонных ночах. Если Иван жил в мире формул, то его брат утонул в мире цифр, логистики и бесконечных споров с чиновниками. Вчера он мне показался более живым.

— Кирилл Павлович, — голос звучал устало, но с нотками облегчения. — Слава Богу, вы вернулись. А то я уже начал забывать, как выглядят мои дети.

— Осип, — я указал на кресло напротив. — Садись. Выглядишь так, будто месяц разгружал вагоны в одиночку. Что случилось?

— Что случилось? — он горько усмехнулся, опускаясь в кресло. — Бюрократия, Кирилл Павлович, расцветает в колониях махровым цветом.

Он достал из портфеля не папку, а целый фолиант отчётов и начал докладывать. Сеть железных дорог расширилась: теперь было подключено восемь колоний вместо шести. Внутри каждой колонии система работала как часы: поезда ходили по расписанию, грузы доставлялись вовремя. Проблемы начинались на стыках, на границах между колониями, у телепортов.

— Шесть пассажирских составов курсируют постоянно, — бубнил Осип, пролистывая страницы. — К ним мы цепляем грузовые вагоны. Ещё тридцать самоходных платформ работают на коротких плечах, подвозят грузы к телепортам. И всё это встаёт колом, упирается в какого-нибудь чиновника с бланком и печатью. Требуют пошлины, сборы, «добровольные пожертвования» на содержание инфраструктуры. Теряют документы, задерживают составы на сутки, а то и больше. Убытки растут.

— Знаю, видел и на себе испытал, — со вздохом признался я. — Это везде так?

— Нет, — покачал головой Осип. — В «Яковлевке» и «Екатеринино», откуда мы начинали, всё чисто. В «Муромской» пока тоже. А дальше всё хуже и хуже. «Точка», «Павловск», «Ярцево»… Там просто беспредел. Каждый норовит урвать свой кусок.

Он с надеждой посмотрел на меня, и во взгляде читался немой вопрос, который управляющий боялся задать вслух. Наконец, не выдержав, выдохнул:

— У вас же есть решение? Я знаю, вы не могли не придумать что-то.

Я откинулся в кресле, переплёл пальцы и на несколько секунд погрузился в раздумье.

Идея, которая зрела у меня в голове, теперь, когда народ в полной мере ощутил на себе произвол местных властей, обрела законченные формы и идеальный момент для реализации.

— Мы не берём с людей отдельную плату за проезд в поездах, — начал я размеренно. — И я не собираюсь этого делать. Это наш козырь, наш гарант безопасности.

Осип нахмурился:

— Но «Павловск»… Вы же ввели там отдельный тариф для знатных особ. Премиальный билет.

— И оставлю его ровно до того момента, пока тамошняя знать за свои деньги не достроит кольцевую железную дорогу по побережью, — мои губы тронула едва заметная улыбка.

Тут же лицо Осипа озарилось пониманием, а в глазах вспыхнул знакомый огонёк азарта.

— Ах вот оно что… Как только они запустят свои поезда и назначат заоблачные цены, вы сделаете проезд у нас на этом направлении бесплатным. И за полгода разорите их, вынудив продать дорогу за бесценок.

— Именно так, — подтвердил я. — Но это частный случай.

— А какое решение с произволом чиновников?

— Нужно ввести единый железнодорожный билет, — твёрдо произнёс я. — Сквозной. Его стоимость будет включать в себя весь транспортный налог разом. Поезд подъезжает к телепорту, у кондуктора уже есть все оплаченные квитанции. Никаких задержек, никаких поборов на месте.

Осип удивлённо поднял брови.

— Но… зачем нам это? Проще обязать колонии отменить пошлины.

— Деньги, Осип, — я улыбнулся. — Деньги — это сила. Если мы будем