Придворный Медик. Том 3 - Алексей Аржанов

Но Кайнелайнену я всё же сделаю скидку. Кто знает? Может, у них в Финляндии так принято! Не хочу сходу оскорбить иностранного гостя, с которым мы ещё даже толком познакомиться не успели. А мне ведь с ним ещё целую неделю вместе жить.

Ничего, время ещё будет. Объясню ему, как правильно себя вести с пациентами позже.

— Вы правы, доктор Кайнелайнен. Специализация явно ваша. Можем осмотреть пациента вместе, — кивнул я, а затем перевёл взгляд на пациента. — Дмитрий Николаевич, это — гастроэнтеролекарь, специалист из-за рубежа. Вы ведь не будете против, если мы с доктором Кайнелайненом проведём небольшой врачебный консилиум?

— Разумеется, не против, — согласился пациент. — Лишь бы причину нашли. Жить-то хочется, господа!

— Что ж, господин Кайнелайнен, тогда приступим к осмотру, — предложил я.

Мы с финским лекарем встали с двух сторон от пациента и одновременно активировали свои «анализы». Я не знал, какой уровень магии у Киммо. Но раз он специализируется на гастроэнтерологии, значит должен охватывать несколько слоёв. Гастритом и язвой желудка эта специальность не ограничивается. Иногда нужно заглядывать в стенки кишечника, чем я сейчас и занимался. В этом здорово помогал «гистологический анализ».

— У нас два варианта диагноза, — хором произнесли мы с Кайнелайненом.

— После вас, Павел Андреевич, — улыбнулся финн.

— Болезнь Крона, — предположил я.

— Или язвенный колит, — добавил он.

Пациент удивлённо смотрел то на меня, то на Киммо.

М-да… Вечная проблема дифференциальной диагностики. Часто эти два заболевания не так уж и просто отличить друг от друга. Оба вызывают схожие симптомы, оба поражают кишечник. Оба хронические и лечатся с большим трудом. Как правило, даже не излечиваются. Всё зависит от стадии.

Но есть пара деталей, по которым можно их отличить.

— Вижу поражение глаз, суставов и печени, — подметил Кайнелайнен. — Дмитрий Николаевич, двигаться в последнее время стало труднее?

— Да, но я думал, что это из-за тяжёлой работы. Но на зрение не жалуюсь! — ответил он.

— Эти симптомы можно отнести и туда, и туда, — продолжил рассуждать я. — Меня больше смущает состояние подвздошной кишки. Она сужена. А слизистая кишечника напоминает булыжную мостовую.

— Полностью с вами согласен. Диагноз уже напрашивается, — кивнул финн.

— Скорее всего, это — болезнь Крона. Пациента нужно госпитализировать и назначить поддерживающую терапию. Тогда мы быстро сведём симптомы в ноль.

— А как же заключение проктолога? — Кайнелайнен подхватил протокол, который принёс пациент. — Прямая кишка в полном порядке. Никаких проблем нет. А при болезни Крона она…

— Проктолог ошибся, — поставил точку я. — Не хочу клеветать на коллегу, но я своими глазами вижу, что воспаление есть и в заднем проходе.

— Браво, — улыбнулся Кайнелайнен и взглянул на часы. — Мы управились всего за полторы минуты. Лично у меня это — новый рекорд.

Не стану спорить, вдвоём мы действительно очень быстро разобрали все симптомы по полочкам. Кайнелайнен — хороший специалист. Не жалею, что именно мне доверили проводить ему экскурс по клинике. Опытом мы точно сможем обменяться.

Через пару минут нашего пациента уже сопроводили в отделение гастроэнтерологии. Киммо пообещал, что посетит Дмитрия Николаевича и пообщается с его лечащим врачом на тему дальнейшей тактики лечения.

— Предлагаю всех подобных пациентов разбирать вместе, Павел Андреевич, — сказал Киммо, когда мы остались наедине. Анастасия Ковалёва понесла историю болезни в отделение, а финский лекарь присел на её место.

— Я только «за». Кажется, у меня в дневном стационаре много больных с кишечными проявлениями. Можем и туда заглянуть, — предложил я.

— Буду признателен. И обязательно отплачу вам за это своими знаниями. У нас есть кое-что общее, — заявил Киммо. — Вы ведь хотите узнать, как…

— Павел Андреевич! — в дверях моего кабинета появился Гаврилов.

Ну вот, опять. Сто раз уже просил коллег: не выносить мою дверь.

— Что опять случилось, господин Гаврилов?

— Ломоносов, — коротко ответил он.

— Дайте отгадаю: он опять документацию тасует, чтобы нас обогнать? Не успеет. До подведения итогов осталось всего полтора часа.

— Вы не поняли, Павел Андреевич. Максим Владимирович госпитализирован. В тяжёлом состоянии. Главный лекарь приказал взять под контроль ещё и его отделение.

А вот это уже странно. За считанные минуты до окончания соревнования Ломоносов оказывается в стационаре. Хотя ещё вчера он был здоров, как бык.

Либо это невероятное совпадение, либо он всё же решил предпринять очередной отчаянный шаг.

Так или иначе — всё решится в течение следующего часа. Мы вышли на финишную прямую.

Глава 6

— В какое отделение госпитализировали Ломоносова? — собирая свои инструменты, спросил я.

— Пока что лежит между двумя дневными стационарами — в общем профиле, — ответил Гаврилов. — Заведующий отделением попросил меня с ним повозиться, поскольку сам не успевает справляться с поступающими пациентами, но я… Не судите строго, Павел Андреевич, но у меня совершенно нет желания помогать Максиму Владимировичу после всего, что он сделал. Пусть желтеет себе дальше!

Не могу согласиться с Гавриловым. Ломоносов, конечно, тот ещё чёрт. Но кем бы ни был пациент, лекарь не может отказать кому-либо в лечении. Особенно внутри медицинской организации.

Стоп. Что он только что сказал? Ломоносов желтеет?

— А с какими симптомами его положили? — уточнил я.

— Боли в животе, аж сознание потерял. И кожа жёлтая. Должно быть, холецистит развился, — пожал плечами Гаврилов. — С этим пусть хирурги разбираются.

А вот и нет. Далеко не факт, что это состояние требует хирургического вмешательства. Зато у меня есть новый знакомый, который как раз специализируется на болезнях желудочно-кишечного тракта.

— Ну что, доктор Кайнелайнен, присоединитесь ко мне в этом деле? — предложил финну я.

— Разумеется, Павел Андреевич! Как я могу упустить такую возможность? Пойдёмте скорее! — он так интенсивно закивал, что с его носа чуть не слетели очки.

— Булгаков, вы только не забудьте с отделениями разобраться. Я сейчас закончу с приёмом и подбегу. Нам нужно что-то придумать. И… — Гаврилов хитро усмехнулся. — Есть у меня одна идейка…

С этими словами Евгений Кириллович убежал в свой кабинет. Уж не знаю, что ему пришла за идея, но прозвучало это совсем не по-доброму.

Кстати, он снова называет меня по фамилии. Похоже, воздействие магии Владыкина окончательно спало. Правда, я так пока и не понял, пытался