Оторва. Книга пятая - Ортензия
И вот чёрт меня дёрнул выйти у кинотеатра. Яркое солнышко, жара и захотелось накатить бутылочку холодного пива. Вспомнила вдруг, что в холодильнике завёрнутый в газетку кусок копченого леща затаился. А после завтрака в хлебнице осталась маленькая горбушка.
Толстая усатая тётка, чем-то напомнившая Долорес (1) убрала в сторону моё пиво и прогундосила:
— 13 копеек.
Сколько стоил батон, я и сама знала, вот только она забыла приплюсовать ещё 26 копеек за пиво. Напомнила. И чудесный ответ достойный СССР.
— За батон 13 копеек.
Подумалось, что у тётеньки плохо со слухом и сказала громче:
— Пиво ещё добавьте, — а чтоб она не решила, что мне нужен ящик, уточнила, — одну бутылку.
— Ты оглохла, — она насупив брови упёрла в меня свои поросячья глаза мигом превратившись в неандерталку, ту что умудрилась сесть на шпагат, — за батон 13 копеек плати и пошла вон, — и, схватившись своей лапищей за хлеб подвинула его в мою сторону.
Во-первых, покупать батон без пива я не собиралась, а уж после того как эта жирная корова трогала его грязными пальцами и тем более. Ещё заразу занести в себя не хватало.
И ещё мужик, стоящий за мной подлил масла:
— Ишь шмакодявка, пива ей. Забирай батон и убирайся, — и дыхнул устоявшимся запахом перегара.
Оглянулась на уродца. Маленький, плюгавенький, лет сорока. Стоял с авоськой, в которой лежали бутылка водки, две бутылки пива и консервная банка с килькой в томатном соусе. И машинально ответила, именно так как сказала бы Синицына в той жизни:
— Что, алкаш, водка без пива — деньги на ветер? Пасть закрой.
Что он заорал в ответ я прослушала, сосредоточившись на его пальцах, которые этот недоумок потянул к моему лицу. А когда он заревел ещё громче брякнувшись от боли на коленки, его авоська со звоном битого стекла распласталась рядом. По магазину мгновенно поплыл аромат свежего пива, отчего у меня рот наполнился слюной.
Но именно эта слюна и напомнила, что пиво в магазине мне никто не продаст, и лучшее что я могу сделать — свалить по-быстрому.
Подхватила рюкзак, забрасывая его на плечо, и ринулась к выходу.
Далековато располагались двери, а потому выйти мне не дали. Передо мной возник пацан в синем халате, а сзади кто-то вцепился в плечо.
Без рюкзака я бы по-любому ушла, даже на своих шпильках. Устроила бы им побоище и ушла. А тут пришлось защищать нажитое честным трудом. Перехватила пальцы на руке резко выкручивая и только когда раздался дикий женский визг, отпустила их. Сдвинулась к витрине, чтобы ни один урод сзади не стукнул чем-нибудь по голове и, сбросив рюкзак на пол развернулась к противнику.
Глянула мельком на подвывающую девчонку, сидела на полу и баюкала свою ручку. Спрашивается, зачем меня за плечо хватала, даже не работник магазина, авоська рядом валялась, и растекалось нечто жёлтое. Вот же идиотка.
Шум и гам шёл со всех сторон, но громче всех орала тётка из-за кассы:
— Держите её, она за хлеб не заплатила, — и потрясала в воздухе батоном.
Кто-то кричал, что нужно вызвать милицию, плюгавенький мужик ползал на коленях вокруг своей авоськи и громко причитал.
Парнишка в синем халате, было, двинулся в мою сторону, но я его сразу остановила жестом, а чтобы проняло, добавила словами:
— Стой, где стоишь, если не хочешь очнуться в больнице.
Он и остановился, удивлённо уставившись на меня и периодически бросая растерянный взгляд на орущую корову, которая продолжала потрясать батоном.
В принципе, я рассудила, что не обязательно кого-то калечить и разносить магазин. Мы, как я уже усвоила, находились на Ботанике и ближайший, как его там, опорный пункт — это Роз 13, и даже если приедут незнакомые менты, то всё равно выкручусь. Ничего особого не сделала, а платить за хлеб, который измазала эта жирная тётка я точно не собиралась.
Вообще не здоровое явление. Ни пакетов, ни обёртки, ковида на них нет. Сразу почувствовали бы любовь народа.
Менты себя ждать не заставили. Не то, что такси, явились минут через десять. Заехал бобик на тротуар, из которого выбрались два сержанта. Один лет тридцати, а второй совсем пистон, не старше девятнадцати. Оглядев меня со стороны, не приближаясь, они почесали себе репы и уставились на тётку, которая продолжала орать. И это за 13 копеек. Срань Господня.
Думала так и будут стоять, пытаясь сообразить, что здесь происходит и кого надо хватать, но нет. Кассирша их тоже увидела и засеменила к ним на своих кривых ножках продолжая потрясать батоном и громко перекрикивая остальных:
— Товарищ милиционер, товарищ милиционер. Вы только посмотрите на неё. Пыталась украсть батон не заплатив, а когда её поймали, вон чего натворила. Бутылки разбила, девушку ударила, кажется, ещё и руку сломала.
Сержант глянул на меня и, решив, вероятно, что я вовсе не подхожу на роль террориста, повёл взглядом по магазину.
— Вы понимаете? Хотела украсть. Это же уму непостижимо, — а тётка униматься не собиралась.
Сдался же ей батон. Вообще непонятно: почему я должна оплачивать то, что не собиралась покупать.
Странная эпоха. Никогда ни о чём подобном не читала. И в фильмах никогда не показывали. Но, то, что подросткам здесь было не айс, даже за короткий срок своего пребывания усвоила чётко.
Пока размышляла над превратностями судьбы, сержант получил конкретную установку и двинулся в мою сторону.
— Хулиганим? — проговорил он приближаясь.
— Простите, товарищ милиционер, — я сделала самое невинное личико, — это вы мне?
Он стушевался останавливаясь. Я хоть и была на своих невысоких шпильках выше мента, но на злодейку не тянула. К тому же и одета была прилично в отличие от алкаша, который тоже подтянулся и что-то втирал второму сержанту, показывая свой распухший палец. Но, как ни странно, молодой заинтересовался и стал внимательно рассматривать пострадавшую руку. Кажется, даже собирался окликнуть напарника, но в это время тётка выдвинулась вперёд и, направив в мою сторону батон, почти завопила:
— Она это, товарищ милиционер, она. Арестуйте её. Мало того что товар пыталась украсть, так ещё покалечила уважаемого гражданина.
И всё это было сказано с такой серьёзной миной, что я невольно заржала.
Сержант, вероятно, принял это на свой счёт и, нахмурив брови, сказал:
— Вижу смешно
