Империя Машин: Пограничье - Кирилл Кянганен
Александр отер лоб, его знобило. Опять! Эпилептический припадок, и не ко времени! Но этому мордовороту он всецело доверял, тот даже лечил его зубы. Офицер гаркнул, распуская палату книгочеев, и с заботой уложил Прокурора в прокипяченный чан с водой. Между зубов вложили палочку с пазами под резцы, дабы он не отрубил сжавшимися челюстями язык. Тоненькая аура уже обволакивала клеточки его тела и пропитывала спину: скоро первая волна. «Еще знаешь, предвкушаешь, но дрейфуешь как в океане», а затем вода смыкается над тобой и в полупустой ванне от десяти до двенадцати минут борется со смертью утопленник. Наконец, Прокурор раскрывает отсыревшие от кровавых слез глаза, и с приступом благодарности принимает от офицера халат, готовый заточить его в братские объятия, а быть может и… У каждого хищника свои слабости – подумал, Александр, довольно ощупывая торс офицера. Он заставлял его тренироваться, насильно быть лучшим среди лучших, чтобы никто не обошел его фаворита. В этом бойце скрестился неукротимый дух и жестокость Александра с пламенным служением родине. Когда городские трубы высосали остатки дыма, и правитель смог позволить себе открыть гардину, ведущую во внутренний дворик, он вежливо подозвал любимца
– Знаешь, что больше меня забавит, Хэльт? Народ предпочитает выслушивать клоуна, не ведающего о политике и деловом этикете. Выслушивать, даже не видя его, потому что он выкидывает остроумные шуточки и вскакивает, когда его пытаются за то приструнить. И все эти концерты сопровождаются воплями о нарушении прав человека. Он потешен, и толпе, так же не смыслящей в политике, комедиант куда ближе рассудительного подданного империи, потому то и на радиовещание собираются тысячи почтенных граждан. Разглагольствующие о свободе, и топящие в дерьме все, что неприятно их глазу. За годы правления я слышал только две вещи: обвинения, а в случае неудачи первых, когда те не достигали цели задеть меня – оскорбления. Моими оппонентами выступали придворные шуты, забавляющиеся с публикой через занятную болтовню… Уровень школяров… Тогда я заметил очень важную причинную связь – игнорировать, несмотря ни на что, все потуги полудурков, точно их нет. Так оружие – разоружает само себя. В меня даже пробовали бросаться тухлыми фруктами, но вот в чем загвоздочка – это выходило куда затратнее организаторам «митингов», нежели мне – пройтись по улице и собрать их злобу, а потом, когда они остынут – пожинать плоды за выгодную сделку, – Александр спокойно сложил руки в замке, широко уперевшись локтями в подлокотники и закидывая ногу на ногу.
– Чашечку чая, с Исом, – попросил неторопливо Александр, перехватывая лодыжку служанки.
Он намеревался допить напиток под миндалевым деревом прежде, чем оно посбрасывает плоды и приобретет сиреневато-розовый оттенок. Ритуальную трапезу нарушил прибежавший посол. Приклоняясь, он передал императорское послание.
– Что-то еще? – поинтересовался Александр, и, когда посол удалился, бросил письмо в жаровню, не читая. «Отказов не принимаю. Особенно от лысых выродков. Ничего, скукожишься без иридиума, дедуля», – подумал он, а на лице запылала милая улыбка. «Была у нас в мире такая давняя история, дошедшая со времен Богов… Вернее, две истории. Первая касалась происхождения и природы божеств. Ее знает каждый почтенный гражданин Севергарда. Бог-символ Рассвет произрастил из полей семь прекрасных цветов – то были женщины, затем семь прекрасных древ – то были великие мужи, чтобы они сочетались друг с другом под туманными облаками. Поэтому, Севергард иногда именуют страной грез». Его в очередной раз отвлекли. Явился секретарь с контрактом на подпись. «Так так, что тут у нас? Повышение акцизов на спирт». Недавно прокурор реорганизовал структуру таможенно-налогового комплекса, разведя их на две независимые службы. Обычно, в регионах Севергарда торговые налоги уплачивались на таможенном посте, после чего, сборы отправлялись в столицу, а уплативших налог пропускали на территорию, принадлежащую тому или иному острову. Сейчас же он разместил таможенные посты на границах прилежащих к Скалам территорий, чтобы ни один корабль не проплыл в обход острова, а, сотрудников фискальной службы пристроил в пропускных постах у Скальных каналов. Поскольку руководителей таможенных постов назначал правитель острова самостоятельно, а налоговых – отправляли из столицы, то и объем поступлений в государственный бюджет целиком контролировал Александр. Естественно, что для посторонних (включая государственных служащих) – таможенные посты были замаскированы под оборонные сооружения, плавучие комплексы, оснащенные дальнобойными орудиями. Корабли Севергарда допускали напрямик к острову, остальных – обязывали вначале пройти таможенный пост. Там и решалось, как поступать с контрабандой. Пока материалов для возведения пограничного «контроля» недоставало, и, как правило, границу охраняли орудийные макеты. Но, в планах было создание системы по отслеживанию и отлову нарушителей. Александр рассчитывал обогатиться на завезенном с Вольных Островов этиловом спирте. Большая часть стоимости государственного алкоголя составляли казенные налоги – акцизы (порядка 90%). Поэтому, в случае обнаружения провоза нелегального товара, таможенный пост предлагал «поставщику» обоюдную сделку: взымалась пошлина в размере половины стоимости спирта, а владелец баржи получал легальное разрешение на ввоз, экономя порядка сорока процентов. Все оказывались в выигрыше: жители получали низкую стоимость выпивки, остров – огромные количества денежных средств, а торговцы – выгодный оборот. Поскольку Скалы находились на отшибе, то и проверки исполнения законодательства проводились не чаще двух раз в год. Периодически, чтобы сбить со следа государственных чиновников, Александр пускал в оборот промышленный спирт. Часть населения травилась, а все найденные улики как бы свидетельствовали о том, что низкая цена на нелегальный товар и отсутствие сборов не имеют никакого отношения к политике Скал. Наклейкой фальшивых марок, приготовлением алкоголя и закупоркой бутылок занимались за пределами острова. Обычно оборудование находилось на нейтральной территории. Так прокурору удалось регулировать промысел без угрозы для собственного положения. Ответственность возлагалась или на пойманных контрабандистов, или на «непутевых» служащих, или на глупое население, скупающее дешевые, «непроверенные» напитки. «У нас налоги нацелены на пополнение бюджета, а не регулирование торговли. Чему удивляться?» – отвечал беззаботно Александр.
Он детально изучил контракт. «Значит, потери прибыли… придется наверстать упущенное».
– И как вы относитесь к повышению налогов? – спросил он у секретаря, – Стоп! Избавь меня от объяснений. Конверт вскрывали, так? Нарушили государственную тайну… Возражаешь? Еще бы.
Александр выпроводил его, посоветовав больше не тревожить по мелочам. Затем, он возвратился к трону, сбросив накидку на спинку. Щелкнул пальцами. В недрах дворца зашевелились поворотные механизмы. Площадку вокруг потянуло вверх. Когда она сравнялась со вторым этажом выполз раздвижной мост. Библиотека. Александр пересек зал и приблизился к необычным стеллажам. Деревянную терраску обрамляли трехосевые трубчатые стойки со свитками внутри. На каждой оси размещалось по нескольку десятков трубок с клапанами и без. Примерно на высоте человеческого роста они немного сгибались в стороны. Каждая трубка подписывалась номером. «Ага, Свитки Наставлений», – он подул в трубку. Отскочил клапан и наружу выплыл свернутый фрагмент текста. Вслед за ним высвободились бесцветные клубы пара. Раствор, в который погружались древние тексты, испарялся при контакте с воздухом. Он поддерживал манускрипты во влажном состоянии, а, когда их изымали из испарительных камер, бумага высыхала, сохраняя гибкость, и не крошилась при прикосновении. У одной из стоек маячил Хэльт. Александр отложил свиток и приблизился к офицеру. «А! Разбираешься в устройстве вселенной. У меня пока – безрезультатно. В сон клонит от скуки, едва берусь за алхимию». «Сколько им лет?». «Масла древних растений не дают поучениям разложиться. Чувствуешь? Хвоя, точно свежий сруб. Читал когда-нибудь тексты эпохи раскола? Занимательная литература. Составлена и изложена в аскетической манере. Высказывание или поучение, затем промежуточная черта – и… пробел. Додумай сам». Александр миновал стойки и оперся на парапет. Заметив неподалеку марширующих солдат, он осторожно застегнул рубаху и затянул пояс. «Помнишь историю о Дорогах Скверны? Жаль манускрипты
