Империя Машин: Пограничье - Кирилл Кянганен

– Погляди. Может, упустил чего?

Неизвестный предоставил ему текст переделанного письма. По его мнению, все звучало вполне логично, но Фернир только выругался

– Зараза!

– В чем дело? – насторожился Неизвестный.

– Ах! Ты ж не играл с нами в детстве…

– Чую, не к добру…

– Нет времени объяснять… Видишь текстуру бумаги? Напоминает скомканный клок? А теперь сверни по углам – прямо на глазах Неизвестного лист туалетной бумаги сложился в… «Пятьдесят имперских бошек тому, кто швырнет в политикана камнем!» – заревел голос Декарта.

Фернир сорвался с места, чтобы прекратить разгорающееся зрелище. Силуэт мелькнул в толпе, но он опоздал. «Это провокация!» – вскричал мужчина из первых рядов, и его запинали за это сограждане. «Верни землю, скотина!» – завопила толпа. «Будьте трезвы!» – повысил тон Александр, теряясь в неумолимом рокоте, полном гнева, сомнений и отчаяния. «Вас сгонят с трона, как и на Цепях!». «На место, вам говорят!» – вскричал Александр, но был вынужден поспешно ретироваться, прячась за стенами укреплений тут же заштурмованных людьми. Его закидали камнями с мусором, а шеренга бойцов выдвинулась из околостенных укреплений. Обнажились мечи. «Последнее предупрежд…» – загремели громкоговорители, моментально сбитые со столбов.

Неизвестный едва успел разбросать дымовые шашки, как ряды солдат сомкнулись, заряжая ружья. Толпа ломанулась на заграждения, и столь же стремительно бросилась в рассыпную.

Пороховая гарь затопила улицу, смешиваясь с дымовыми завесами. Крики и стоны гонимых людей. Ужас отражался в глазах паливших, но они исправно выполняли долг солдата. Неизвестный спрыгнул с карниза, отвлекая огонь на себя, и активировал плащ, сбивая стражу с толку.

Шальная пуля пробила плечо.

– Сучий потрох! – солдат отбивался от набросившегося «дикаря», обезумевшего от пальбы и помутняющего рассудок дыма.

Неизвестный закашлялся, разнимая нападавших. Бросился к орде, теснящей прижатых к обрыву горожан. Вырубил солдат по одному, успев схлопотать вторую пулю.

А островная «армия» прибывала, соскальзывая на тросах вдоль стенок вулкана. Ему не справиться – понял Неизвестный, и, было решено отвлечь нападавших на себя. Прицелившись, метнул магнитный диск на хлипкий навес, укрывающий добрую часть дороги. Выпущенную веревку растянул вдоль проезда, и первые ряды попадали, запинаясь о невидимую преграду. Он «отозвал» диск в сумку, и ринулся вниз по дороге, заранее распрощавшись с жизнью. Тягучий мазут растекся по воздуху… Легкие наполнила тяжесть, точно на грудь наступил великан, он мгновенно выдыхался. Фернир, похоже, включил «сушку», и так разогнал ораву преследующих солдат.

– За мной! Головы к земле! – выкрикнул Неизвестный, пропуская вперед напуганных людей, скрываемых дымовой завесой. Он ненадолго удалился, чтобы опрокинуть водонасос, размывающий следы, после чего продолжил направлять беглецов. Он вел их наугад, всецело положившись на интуицию.

Если кто-то падал, Неизвестный подбегал, помогая вернуться на ноги, подгонял отстающих. Его целью было вывести население из эпицентра событий. И чем дальше – тем лучше. «Там, гостиница!», – прокричали впереди. «Еще рано делать привал!», – но, оглядев ближайшее окружение, он понял, что они не в силах преодолевать большие расстояния. Неизвестный опередил поток и обследовал гостиницу. «Пуста, отлично!». «Все внутрь!», – скомандовал он, сбивая цепи с дверного замка. Но на этом его вылазки не прекратились. Он приносил к порогу тех, кто не мог идти, и только когда последняя фигура исчезла в пепельном дыме, он запер дверь и оглянулся. Лестница наверх была усеяна ранеными. Хныкали дети, выли женщины, прижимающие мертвых мужей. Пока он проходил мимо, его дергали за плащ, тормозили с требованиями и расспросами. «Тише!», «Мы выживем?!», «Все уладится!», «Мы в безопасности?!», «Солдаты отстали?!» «Не шумите!», – отбивался Неизвестный. «Моя жена ранена!» – его ухватили за ногу, «У меня сын снаружи!», «Где здесь врач?!» – взмолился Неизвестный, кое-как справлясь с ответами и удержанием равновесия.

Голова ехала кругом. Ему еще никогда не доводилось управлять такой массой народа. А, тем более, успокаивать испуганных до смерти людей. Будучи сам раненым, за час он выбился из сил, и повалился на освободившееся кресло. «Где же Фернир?» Неизвестный в изнемождении прислонился к оконной раме. Хаотичная дробь пуль прекращалась. Изредка раздавались отдельные хлопки, вспышки изрыгающих пламя стволов, кольцевые станции всполошили окрики солдат.

«Когда же они угомонятся?! Насосы работали на полную. Из двуслойного окна город представлялся карандашным рисунком, на который случайно опрокинули банку с серой краской, так что кроме контуров вышло неразборчивое месиво. «Дождь бы не помешал», – подумал Неизвестный, забывая, как еще вчера проклинал мерзостную погоду. За годы на Безымянном он привык к ливням, но лихорадочные приступы приучили его следить за тем, когда и куда он идет. Хотя… он часто нарушал это правило. По стеклу заскользили капли. «Как по заказу». Неизвестный вымученно вздохнул

– Ну, друг, прости, не до тебя… – он бы с радостью отпил вина и забылся. Горло саднило: то ли пыли надышался, то ли пересохло. А тело волокло ко сну, удерживаемое окаменевшим взором. «Я словно бы умер», – подумал он, ощущая некое облегчение, точно с него свалился весь груз ответственности за жителей островов и предстоящую миссию.

В переулке мелькнула тень. «Фернир?» Напрашивались мысли… Неизвестный пытался припомнить происходящее. «Какой дурдом, сидеть бы мне в доме на дереве и горя не знать с друзья…» И, вдруг, до него дошло в чем была разница между нынешним Ферниром и тем, кто привидился ему в дождь… Обстановка…

Неизвестного обдало ледяным холодом. «Быть не может…» Просветитель показывал ему будущее?! «Или… у меня поехала крыша». Он свалился с подоконника, пробуя вскочить на ноги, и, засобирался, ощущая давящее беспокойство. Но еще больше смущали лица, встретившие его, едва он переступил порог. Полные отчаяния, горечи и боли, они лелеяли надежду, персонифицированную и воплощенную в нем, Неизвестном. Их нежданном спасителе. Как ему хотелось крикнуть: «Это Декарт вас настроил!», но усталость и непонятное чувство вины грызло потрепанную душу. Случайно узнанный, непонятно как, он уже им обязан. Одним лишь именем своим, пока не откажется от него, будет в вечном долгу у обделенных, и так же вечно повинен в их горе. По крайней мере на острове Скал.

– Выручаешь, – донеслось из-под лестницы. «Какого?!» – Неизвестный протолкнулся сквозь очередь к перилам

– Декарт! Я же ясно объяснил…

– Мне некуда идти, отдашь на растерзание этим мерзавцам? – сделал он удивленное лицо, – а я думал – ты герой.

Неизвестный остро почувствовал прикованные к затылку взгляды. Под ребрами клокотала ярость, смешанная с болью. Сдержался.

Как всегда.

– Проследите за ним, – скомандовал Неизвестный, но испуганные взгляды дали ему опомниться. Напомнили, где он и кто напротив. А в груди раздражение: «на вас не положишься…»

– Этот остров мне задолжал, понимаете? – развязывал комедию Декарт.

– Тебе то?

– Я чуму предотвратил.

– Изрезал зараженных?

– Как догадался? – искренне удивился Декарт, и словил от женщины пощечину.

– Пары гильотин достаточно, чтобы превратить Севергард в империю добра – пробубнил Декарт, – а не ваша умилительная болтовня.

Неизвестный оттолкнул его, спеша за тенью Фернира.

– Нервы ни к черту, да? – окликнул Декарт, догоняя, – сполосни, – он протягивал помутневшую флягу, – Ай! Пошел ты!

Мимо пронеслась санитарка, подхватывающая брошенного младенца. Вестибюль наполнился визгом.

Неизвестный приоткрыл дверь. Дунуло пеплом. Пригнул голову: «Такими темпами…»

– Передумал? – усмехнулся за спиной Декарт.

«Клянусь богами, если он не заткнется…», но тот словно уловил настроение и отступил. Как оказалось – за повязкой. Неизвестный покачнулся.

– Не успел очухаться, и снова в койку? – говорили в уши отдаляющиеся голоса. Преодолевая себя, он с силой распахнул дверь, которую мгновенно запечатал порыв ветра. «Проклятье! Откуда здесь песок?!», Неизвестный приподнял рукав и бросился назад. «Обещай…» – раздался женский голос.

Жгучая боль с тошнотой прошли. Он очутился в какой-то кунсткамере, напичканой незнакомыми украшениями на стойках. Сервированные столы, готовые к приему гостей, белые скатерти… Неизвестный оглянулся назад – пустой зал. Еще минуту назад здесь стоял несмолкаемый людской вой.

Неизвестный глубоко вдохнул. До его ног с лестницы тянулась струйка крови. «Метка бережет мой разум?» – говоря откровенно, он ощущал лишь безразличие к своей судьбе. Что там сделается с телом, победят или проиграют Парящие Кинжалы, предали ли его друзья или он ошибся, да и куда денется