Эйкоры (иллюстрированный роман ) - Альтер-Оми

Он замолк, сжимая перила до побелевших костяшек.

Лулет замерла. Она прекрасно знала, что произошло.

— Молодой парень, лет двадцати пяти на вид. В обычной одежде и с сумкой через плечо. Наверное, возвращался с работы. Толпа окружила его. Сначала они просто кричали и требовали уйти. А тот стоял спокойно и пытался объяснить, что не хочет конфликта. А потом кто-то бросил в него камень.

Голос Яна стал тише.

— Затем ещё один. Потом палкой. А он… Он даже не защищался. Просто стоял и смотрел на нас, будто не понимал, за что его бьют.

Ян оглянулся на Лулет. В его глазах читалась боль.

— А я… Тупо стоял и смотрел, как его… Как его убивают. Не мог пошевелиться. Люди вокруг орали от восторга, смеялись, снимали на телефоны.

Он закрыл глаза.

— И Кира тоже. Она стояла рядом со мной и смеялась. Говорила: «Наконец-то! Одним паразитом меньше!» А я смотрел на его лицо… И понимал, что он чувствует боль. Настоящую боль.

— После этого я перестал ходить на митинги, — глухо продолжил Ян.

— Кира приходила, стучала в дверь, кричала, что я сошёл с ума. А я сидел в наушниках и делал вид, что не слышу. Потому что в игре всё было просто — есть враги, есть союзники, есть цель. А в реальности… В реальности я больше не понимал, кто прав, кто виноват и что вообще происходит.

— И тут вы наконец начали действовать, — Ян покосился на Лулет.

— На улицах появились патрули из трёх эйкоров с дронами. В чёрных лесситах, с какими-то устройствами на поясах. Один эйкор мог справиться с небольшой толпой. Они не били, не стреляли — просто подходили, и люди… замирали. Какое-то излучение, наверное… Или звук. Не знаю. Но агрессивная толпа за считанные секунды превращалась в стадо испуганных овец.

Ян сжал кулаки.

— Помню, как группа «Детей хаоса» попыталась напасть на эйкорский центр. Человек пятьдесят с палками и камнями. Появились патрульные, и через минуту вся толпа лежала на земле, корчась от боли.

Но их просто отпустили. Сказали: «Возвращайтесь домой и не нарушайте порядок». И на какое-то время на улицах и правда стало спокойнее. Я тогда редко выходил из дома и не видел патрулей. Но слышал от соседей, что драки прекратились, банды разбежались, даже мусор перестали разбрасывать. Люди боялись. Впервые за долгое время они поняли, что есть сила, которая может их остановить. И эта сила не просила и не уговаривала — она действовала.

— Кира рассказывала, что творится в городе. Говорила, что эйкоры ввели комендантский час, запретили собрания более пяти человек, установили дроны на каждом углу. Но при этом… при этом жизнь стала спокойнее и лучше. Потому что хаос наконец закончился. Странное чувство — когда тебя лишают свободы, но ты чувствуешь облегчение.

— Это продлилось недолго. Появились подпольные банды, пытавшиеся противостоять эйкорскому произволу, как его называли. Они убеждали людей, что их лишают свободы, будоражили умы. Листовки в почтовых ящиках, граффити на стенах, тайные собрания в подвалах. «Эйкоры — оккупанты!», «Верните нам право выбора!», «Свобода или смерть!». Романтика сопротивления.

Лулет понимающе кивнула.

— Кира, конечно, сразу примкнула к ним. Такой уж у нее характер. Говорила, что лучше умереть свободной, чем жить в клетке. Пыталась и меня затащить на их сходки. «Ян, мы не можем просто сидеть и ждать! Нужно бороться!»

— А я смотрел в окно на улицу, где дети могли играть, не боясь драк, где старики могли спокойно гулять… И не понимал, за что именно мы должны бороться. За право снова превратить город в помойку?

— Но люди шли за ними?

— Конечно шли. Особенно молодёжь. Им нравилась идея быть героями сопротивления. Тайные пароли, конспирация, борьба против системы. Очень весело, когда тебе двадцать. Они устраивали диверсии, ломали дроны, портили эйкорское оборудование, пробовали нападать на патрульных. Думали, что ведут партизанскую войну.

Он задумался, но потом продолжил.

— Помню, как Кира вернулась домой вся в саже, гордая, как павлин. Рассказывала, что они подожгли эйкорский информационный центр. «Мы показали им, что люди не сдаются!» А через неделю центр восстановили. За одну ночь. Как будто ничего и не было. И тогда до подпольщиков начало доходить, что они воюют с противником, которого нельзя победить обычными методами.

— Но они не сдавались. Наоборот, становились всё более жестокими и начали нападать не только на эйкоров, но и на людей, которые с ними сотрудничали. Называя их предателями, коллаборационистами.

— И что делали эйкоры?

— Поначалу ничего. Просто чинили повреждения и продолжали патрулировать. Будто подпольщики были назойливыми комарами — неприятно, но не смертельно. Но потом произошло то, что всё изменило. Бунтовщики выбрали детский сад, где учились дети эйкоров. Кира была против, говорила, что дети ни в чём не виноваты. Но её переубедили — мол, это не настоящие дети, а маленькие машины.

Лулет не сводила с него глаз, и ему стало не по себе.

— В последний момент Кира не пошла с ними, — поспешно добавил он.

Сказала, что заболела. А на самом деле… На самом деле она просто не смогла. В ней всё-таки осталось что-то человеческое.

Ян закрыл глаза, говорить было тяжело.

— Взрыв произошёл утром, когда дети только пришли на занятия. Погибло двенадцать детей и трое взрослых.

— А потом?

— Потом эйкоры показали, что такое настоящая сила, — тихо ответил Ян. — Через сутки все участники теракта были уничтожены.

Он открыл глаза и посмотрел на Лулет.

— Их не судили. Не сажали в тюрьмы. Их просто… стёрли. Как будто их никогда не существовало. На какое-то время всё вроде бы успокоилось, но потом вспыхнуло с новой силой во всех городах, — продолжил Ян. — Серия терактов прокатилась по всему миру. Лондон, Токио, Нью-Йорк, Москва — везде взрывались эйкорские центры, гибли люди и эйкоры.

— Люди словно сошли с ума. Каждый день — новые жертвы, новые разрушения. Подпольщики больше не выбирали цели — взрывали всё подряд. Больницы, школы, транспорт. Лишь бы там были эйкоры.

Лулет молчала, но было видно, что эти воспоминания тяжелы и для неё.

— Именно тогда и был созван Совет пяти, — сказал Ян. — Пять самых влиятельных эйкоров со всего мира. Они собрались, чтобы решить, как быть дальше.

Он посмотрел на Лулет.

— Твой отец был одним из них, верно?

Она согласно кивнула.

— Мы тогда не знали, что они обсуждают. Но понимали, что что-то