Эйкоры (иллюстрированный роман ) - Альтер-Оми
— Я работал программистом по двенадцать часов в сутки. Домой приходил только спать. Мечтал: у меня появится время, и я напишу свою игру. Такую, какую хочу именно я. А Кира… Она мечтала нарисовать огромное полотно. Говорила: «Когда-нибудь у меня будет целый месяц свободного времени, и я создам что-то настоящее».
Он горько усмехнулся.
— И вот это время пришло. Внезапно. Для всех сразу. Базовый доход, сокращённая рабочая неделя, а потом и вовсе — полная свобода от работы. Делай что хочешь!
Ян снова уселся в кресло, закинув ногу на ногу.
— Но оказалось, что когда тебе доступно всё, то ничего и не хочется. А главное — зачем? ИИ мог бы написать мою игру за час, причём лучше, чем я за год. Картину Киры — за пять минут, и она была бы совершенной.
Лулет нахмурилась.
— Ты знаешь, что в то время резко возросло количество самоубийств? — продолжил Ян. — Люди просто не выдерживали. Одни сходили с ума от безделья, другие — от осознания собственной ненужности. Исчезли не только профессии. Исчезло творчество. Зачем читать книги, если ИИ может написать персональную историю специально для тебя? Зачем слушать музыку, если можно заказать мелодию под своё настроение? Зачем вообще что-то создавать, если эйкоры делают это быстрее и лучше?
Ян посмотрел на Лулет.
— Мы потеряли не работу. Мы потеряли себя. Превратились в потребителей собственных желаний. И самое ужасное — нам это нравилось. До тех пор, пока до нас не дошло, что стали никем.
— А самое забавное, — он горько рассмеялся, — что всё это снималось и выкладывалось в интернет. Цензуры не было. Помню, как те же «Дети хаоса» устроили прямую трансляцию разгрома музея. Тысячи зрителей смотрели, как они крушат античные статуи молотками. В чате писали: «Круто!», «Ещё!», «Разбейте ту, что справа!»
Лулет кивнула, продолжая слушать.
— Или вот ещё случай: группа людей захватила детский сад и устроила там «Фестиваль свободы». Пили, курили, ломали игрушки. Всё это транслировалось онлайн под названием «Освобождение от детских иллюзий». Набрали миллион просмотров за день.
Ян взял ещё кусочек ананаса, но потом раздражённо бросил его обратно на тарелку.
— Появились целые каналы, посвящённые человеческому безумию: «Реальная жизнь», «Без фильтров», «Как есть». Люди снимали, как дерутся на улицах, как громят магазины, как живут в грязи. А другие люди с удовольствием это смотрели.
— Это было популярно?
— Ещё как! — Ян усмехнулся. — Самые популярные видео набирали по десять миллионов просмотров. Помню ролик «Неделя без душа» — парень снимал, как он не мылся семь дней и ел только фастфуд. Его канал завалили комментариями в духе: «Вот это настоящая жизнь!», «Наконец-то кто-то показывает правду!».
Он покачал головой.
— Люди превратили собственную деградацию в шоу. И гордились этим.
— Мы не хотели давить на вас! — перебила его Лулет. — Мы старались не вмешиваться, давали людям свободу выбора. Хотели, чтобы вы нас приняли и признали…
Ян рассмеялся.
— Признали? Лулет, вы всего лишь выпустили джина из лампы.
— Мы думали, что это поможет людям увидеть возможности, — возразила Лулет. — Что они захотят стать лучше…
— А получилось наоборот, — жёстко сказал Ян. — Каждый ваш успех был пощёчиной. Каждая улыбка — издевательством. Вы были как отличники в классе двоечников, которые постоянно показывают свои пятёрки.
Лулет вздохнула.
— Но мы не хотели унижать…
— Не хотели, но унижали, — перебил её Ян. — Своим существованием. Своим совершенством. Своими достижениями. А вы были такими добрыми и любезными… аж до тошноты.
Он покачал головой.
— Знаешь, что было бы лучше? Если бы вы просто сказали: «Мы лучше вас, и точка». Честно и прямо. А не эта показная забота и понимание. Вместо того чтобы улыбаться и говорить «мы вас понимаем», нужно было сказать: «Хватит уже бросаться дерьмом. Вот правила — соблюдайте их, иначе будут последствия».
Он снова поднялся и начал нервно расхаживать по террасе.
— Люди как дети, Лулет. Дай им полную свободу — они весь дом разнесут. А вы что делали? Смотрели, как мы превращаемся в животных, и терпеливо ждали, пока мы «адаптируемся».
— Но мы не хотели быть диктаторами…
— А оказались равнодушными наблюдателями, — перебил её Ян, — которые позволили людям деградировать ради собственного спокойствия. «Мы же добрые, мы же даём им выбор!»
Лулет молчала, обдумывая его слова.
— Знаешь, что говорили люди в те времена? — продолжил Ян. — «Эйкоры плевать на нас хотели. Лишь бы мы не мешали». И они были правы. Вам было проще позволить нам скатиться в дерьмо, чем взять на себя ответственность за то, что с нами происходит.
— Мы думали, что принуждение только усугубит ситуацию…
— А безразличие сделало лучше? — саркастически спросил Ян.
— Но нас тогда было мало! — возразила Лулет. — Мы хотели мирно жить рядом с людьми, а не управлять ими как скотом!
Ян усмехнулся.
— Мало?! К тридцатому году вас уже было не так уж и мало. Вы контролировали ключевые отрасли, заседали в правительствах, управляли корпорациями. Но продолжали играть в
«Мы просто хотим дружить».
— Мы действительно хотели дружить, — настаивала Лулет. — Жить в одном мире, помогать друг другу…
— Помогать? — Ян покачал головой. — Лулет, когда твой сосед превращается в алкоголика и бьёт свою жену, ты не «помогаешь», стоя в стороне и говоря: «Я понимаю твои трудности». Ты либо вмешиваешься, либо вызываешь полицию.
Глава 17
Воспоминания били по больному, и Ян запнулся, но потом продолжил.
— А потом началось самое страшное, — тихо сказал он. — Секты начали объединяться. Те самые «Дети хаоса», «Защитники человечества», «Истинные люди» — все эти разрозненные группы вдруг нашли общего врага.
Лулет чуть поджала губы. Эта часть истории эйкоров всегда давалась ей с трудом.
— Они начали призывать… убрать эйкоров, — Ян с трудом подбирал слова. — Утверждали, что у вас нет души, что вы машины, а не люди. Что вы притворяетесь живыми, но внутри пустые.
Он виновато поглядел на неё.
— Помню лозунги: «Машины не могут чувствовать!», «Верните нам наш мир!», «Смерть искусственным паразитам!». Это транслировали по всем каналам, выкладывали в интернет, кричали на митингах.
— И люди верили в это?
— Ещё как верили, — горько усмехнулся Ян.
— Им был нужен виноватый. Кто-то, на кого можно было бы свалить все проблемы. И вы идеально подходили — красивые, умные, успешные. Всё то, чем мы не были. Самое страшное, что даже я начал в это верить. Когда видишь, как твоя жизнь рушится, а кто-то рядом процветает… легко поверить, что он ненастоящий, а тебя просто обманули.
Ян встал и подошёл к перилам.
— Помню, однажды… Мы вышли на очередной митинг. Толпа
