Железный Аспид. Мир - Н. Мар

— Нет. Это чистая информация, необработанные ощущения. Просто отчет. Я знаю, что твой свитер черный, а волосы синие, но не вижу их цвет на самом деле. Словно читаю о тебе в книге. Да, так вернее.

Они ступили в совершенно белую комнату. Визуально от стены к стене и от пола до потолка не было ни перехода, ни тени, ни градиента. Из-за этого сложно было понять размеры комнаты, ее форму или сосредоточить взгляд на чем-то, кроме центра. А там вращался черный шар. Он висел над полом, как планета в космосе, был метра два в диаметре и весь испещрен золотыми нитями дорожек.

— Лабиринт микросхем, — угадал андроид.

Из-за черного шара вышел…

— Ай-ай-ай…

У Самины чуть сердце не выскочило, а Эйден мигом смел ее к выходу, прикрывая собой в проеме. Но Хмерс Зури был всего-лишь древней голографией.

— Вы пришли со стороны лазутчиков, мои дорогие, — приветливо сказал он. — Сменяемость власти — это хорошо, но я должен быть уверен, что величайшее оружие перейдет в надежные руки. Поэтому я дам вам минуту, чтобы завладеть реле. И пожалуй, усложню задачу.

Шар завертелся быстрее. Золотые дорожки на его платах погасли и сравнялись тьмою с фоном. Хмерс обошел абсолютно черный шар кругом и улыбнулся:

— Власть над оружием перейдет к тому, кто сумеет воспользоваться реле через минуту после сигнала. Как вы знаете, у магнетарной пушки два режима. Выстрел или барьер. Выбирайте лабиринт микросхем на ваш вкус и поставьте стилус к его началу. Шар будет вращаться, меняя плоскость. Ваша задача в том, чтобы стилус не коснулся соседних дорожек и прошел лабиринт до конца. С первой попытки. Ошибка — и на комм председателя отправится уведомление о взломе, а сюда прибудет охрана. Есть вопросы?

— У оружия больше нет наводчика, — сказал Эйден. — Я не смогу им воспользоваться.

Голография мелькнула, обращаясь к архивам:

— Это не страшно. При активации пушки реле свяжется с ближайшим бинаром, который и станет вашим новым наводчиком. Еще вопрос? Нет? Минута пошла.

Хмерс умолк и отступил на шаг, давая путь андроиду. Эйден подошел к шару и потратил целых пять секунд:

— Здесь три лабиринта.

— Что? Он же говорил, два! — Самина не видела ни одного и полагалась на зрение синтетика. Имперца, для которого черный имел оттенков больше, чем перышек у радужной колибри.

— Нет. Два режима у пушки и всего три — у реле.

Эйдену не нужен был стилус, на кончике его пальца блеснул металл. Он поднял руку и попробовал лабиринт, не касаясь поверхности шара. Одна попытка. Тридцать секунд. Девушка наблюдала за ним с порога, одной ногой формально выполняя просьбу оставаться снаружи.

— Эйден!

— Что?

— Нет… потом.

Двадцать секунд. Квантовый таламус давно бы справился. Но после казни он не отвечал. Лабиринты крутились, загибались, путались между собой и возвращались по многу раз в одно и то же место. Судя по всему, Харген знал комбинацию фигур для стилуса, чтобы пройти лабиринт секунд за пять. И если он ошибался, шар отправлял ему новую комбинацию на комм. Если теперь Зури получит сообщение от шара… из реле, в котором, как он думает, никого нет…

— Эйден, время!

Андроид коснулся шара, и дорожка вспыхнула под его пальцем. Черная планета вращала лабиринт. Робот чертил фигуры.

На последней секунде Эйден оторвал палец от шара. Он не знал, каков был результат: планета замерла и перестала вращаться.

— Говори, что хотела, — пробормотал он Самине, прислушиваясь, не бежит ли еще к ним охрана. — Потом может быть поздно.

— Это не настоящее реле.

— Что⁈

Вместо девушки ему снова ответил Хмерс:

— Мой друг, если Вы все еще меня видите, значит, выбрали третий путь. Переключение реле и выход из гиперпространства. Здесь побывали многие: все были сильны, мудры, талантливы. Но, видимо, недостаточно: они выбирали пушку и были арестованы. Я верил, что когда-нибудь придет тот, кто точно знает, как правильно использовать мое оружие. Великое оружие! А именно — захочет наконец его уничтожить. Не место магнетарному террору в разумной вселенной! Да, под конец жизни и я это понял, но оказался бессилен перед своими же подданными. Они алчны до власти, они жаждут крови! Может быть, сейчас уже не так. Может, времена изменились? — голография улыбнулась одними губами, что значило: Хмерс не верил, что человек изменится. — Теперь добро пожаловать в реле! Я счастлив передать его в надежные руки.

В белой стене напротив возник другой шлюз-портал. Эйден обошел застывшего Хмерса и обернулся к Самине:

— Хотела посмотреть, что я выберу? Не молчи, я не злюсь. Ты была просто обязана проверить — на кону сила, которой боялся даже Хмерс. Давно угадала?

— Как только мы вошли. Все эти технологии здесь… Ты не знаком с нашей историей, но я-то вижу: им лет шестьсот, не больше.

— А реле — почти тысяча.

— Да, и не стал бы Хмерс под конец жизни кардинально его обновлять. Оттого я и подумала… про тест.

— Самина, а если бы я выбрал выстрел? Ну, все-таки.

— Значит… нас тут убили бы вдвоем. В конце концов, это стало бы моей расплатой за то, что я со злодеем.

— Ясно.

У него слишком все болело, чтобы продолжать об этом думать. Портал в соседнюю комнату был черен, и Эйден запустил внутрь сателлюкс — проверить заодно, нет ли и там ловушек. В настоящем контрольном блоке пахло древней пылью и перегретым неопластиком. Эйден щелкнул языком и хрустнул пальцами.

— Так, пусть здесь будет просто одна большая красная кнопка. Ну, пожалуйста.

— Не расслабляйся, — Самина глядела, как сателлюкс облетает реле по периметру. — Здесь одна тысяча красных кнопок — больших и маленьких.

Робот прошел в комнату, провел рукой по консолям и клавишам, приложил ладонь к экранам, лизнул оголенный контакт и задумался.

— Как тебе архаичные технологии? — спросила девушка. — Уложился бы в двадцать минут?

— С одной стороны, выглядит элементарно, но с другой — я даже не знаю, с чего начать. Это вот что за дырки в стене?

— Розетка.

— Ну, не динамо крутить, и то хорошо.

— Дерзай. У тебя же квантовый мозг.

— А каково главное условие эксплуатации сверхточного механизма?

— «Не ронять», — скисла она.

— Но я и без квантовой части красавчик. Да?

Самина кивнула. У нее от волнения