Звезды, пламя и сталь - Игорь Викторович Лопарев
— Шевелись, придурок, — прошипел я, хватая его на воротник — думаешь спрятался?
Он был довольно лёгким, и мне удалось затащить его в траншею, которую вовремя заметил.
— С-спасибо! — немного заикаясь промычал Артём.
— Молчи уже, — цыкнул я, — соберись и ползи за мной…
Горба я что-то уже и на планшете не вижу. Никак он под раздачу где попасть умудрился? Придурок… Даже Артёмка, вон, и тот пока в строю.
Впереди, за песчаной пеленой, замаячил силуэт того самого холма, на вершине которого и притаился бункер. Бункер, огневую точку в котором нам надлежит подавить, а сам бункер захватить.
А для того, чтобы иметь возможность добросить гранату, надо подняться по склону этого самого холма. А склоны у него крутые. И сам он довольно высокий.
Сверху застрекотал пулемёт и новые пятна краски появились на камнях, взметнулись фонтанчики песка.
— Арат, ответь, — проорал я в микрофон.
— Я! — прошуршало в наушнике.
— Карабкайся вверх, мы будем справа от тебя, — командир из меня сейчас, хм, как пуля из известной субстанции, — как понял?
— Понял, принял, — Арат был лаконичен.
— Сова слева, Артём справа от меня, — я сглотнул вязкую слюну, — ползём вверх.
Получив от обоих ответ, я тоже развернулся лицом к склону холма и полез вверх. Вокруг вились струи дыма, ветер бросал красный песок горстями в поликарбон забрала тактического шлема. Два раза опора уходила из-под ноги, и я чуть было не падал вниз. Но пока не упал.
Все затянуто дымом. Не видно ничего, вокруг грохот выстрелов. Что-то взрывается. В общем, обстановка тревожная.
Над головой свистнул очередной шарик с краской и расплескался в метре от меня по камню. Я выругался про себя и потянулся, чтобы зацепиться за край щели, прорезавшей склон.
И тут…
И тут я ощутил сильный удар в спину. Руки разжались, и я полетел вниз. Падая, успел увидеть морду с характерным шрамом и услышал:
— Получи, тварь, — это я, стало-быть тварь. А Горб, который меня спихнул вниз, выходит белый и пушистый?
Мой масс-ган отлетел в сторону, а я продолжал кубарем катиться вниз. В какой-то момент я оказался на открытке. И стрелок, сидевший в бункере возможности не упустил — всадил в меня пяток шариков. Жилет тут же заалел красными пятнами. Ну и индикатор попадания заморгал, одновременно отправляя сигнал на центральный пульт. Я выбыл, получается — из-за этого козла мстительного.
И самое плохое не это. Склон неустойчивый. И сверху на меня посыпались камни. Сначала по шлему побарабанила мелочь, потом перед носом упал булдыган размером примерно с мою голову. И вот прилетело по спине — как будто кто кувалдой по ней зарядил. Я аж язык от боли прикусил. А камни продолжали сыпаться.
Я крутился, извивался, уклонялся от падающих камней. Спина после того удара просто горела огнём. Но вот камнепад прекратился, и я смог перевести дух. Если бы не нейросеть, то лежать бы мне сейчас со сломанными костями под кучей камней и красного песка…
А Горб, скотина такая, как-то же умудрился и датчик заглушить — я ж на планшете его не видел. Ладно, будем разбираться по ходу.
Всё равно надо вверх забираться…
— Горб! — это голос Брукса — я его ни с каким другим уже никогда не спутаю, — ко мне!
Не иначе, как сержант видел всё. Ну да. У них же там аппаратура не то, что в наших допотопных шлемах. Посмотрим теперь, чем дело кончится.
Когда я забрался наверх, учения уже были окончены. Тем не менее, кое-что, для меня очень интересное, я таки застал.
Горб стоял перед Бруксом. На лице сержанта отражалось брезгливое презрение.
— Расскажи мне, что там произошло? — ласково прошипел Брукс.
— Да ничего такого, — начал отмазываться Горб, — сорвался он, — тут он кивнул в мою сторону, — слабак потому что. Не удержался.
— Уверен? — всё тем же тоном уточнил сержант.
— Так точно! — Горб подумал, что я не буду его обвинять, типа западло. Но мне этого делать и не пришлось.
— А давай-ка мы посмотрим записи с камер? — хищно прищурился Брукс.
Горб побледнел. Он понял, что пропетлять не удалось.
— Хотя, я всё это лично наблюдал, — продолжил сержант, — и если что, записи будут доказательством. Так ты толкнул своего командира?
— Да какой он мне командир⁈ — заблажил Горб.
— Он был назначен старшим группы. — отрезал сержант, — а значит на время сегодняшних учений он был твоим командиром. И ты столкнул его под камни. А это саботаж. Предательство. — Брукс впился взглядом в поникшего придурка. — И ты понесёшь наказание.
— К-какое н-наказание? — бесцветным голосом промямлил Горб. Всё, спёкся красавчик.
— А это будет капитан Зервас решать, — медленно произнёс Брукс, — к расстрелу конечно вряд-ли приговорит, хотя право имеет… А жаль.
Когда мы вернулись в казарму, перед взводным строем встал наш капитан. Такое случалось не часто, но сегодня повод был.
— Курсант Горб! — крикнул Вышински.
— Я! — Горб, понимая, что сейчас огласят приговор, дал позорного петуха.
— Выйти из строя на два шага!
— Есть! — Горб закашлялся, но из строя таки вышел и развернулся к нам лицом.
— Этот человек, — голос взводного звучал тускло и устало, — совершил сегодня тяжкое преступление. Он столкнул своего командира со стены, тем самым сорвав выполнение боевой задачи, поставленной перед группой…
Сказав это, он подобрался, и уже сильным, раскатистым голосом продолжил:
— Согласно Статье 14-Дельта Дисциплинарного Устава Корпуса Планетарных Сил, пункт 1.1 «Нападение на командира» — назначить наказание плетьми! Двадцать ударов! Приговор утвержден Комендантом Лагеря и будет приведён в исполнение завтра сразу после развода! Перед строем!
Тут глаза у Горба закатились, и он мешком осел на плиты, которыми был выложен плац. Причина понятна. Двадцать плетей, как я понял, тут мало чем отличны от расстрела. Это даже хуже, если вдуматься: двадцать плетей — это долгая, адская боль перед неизбежной смертью, а расстрел — это просто смерть.
Первый сержант Вышински бросил презрительный взгляд на лежащего курсанта и скомандовал:
— Курсанты Заяц и Плащ!
— Я! — хором откликнулись оба. И, что характерно, это были те самые подпевалы Горба.
— Оттащите… это, — он легонько пнул берцем безвольную тушку, —
