Благие негодники - Фаусто Грин
Как назло, в день закрытия Октоберфеста толпы туристов оставались в Обераммергау, чтобы на следующий день уехать поглазеть на замок Нойшванштайн. Одной ночи им хватило, чтобы поверить во все жуткие немецкие сказки разом. Призраки встречали гостей на улочках деревни, которую можно обойти минут за двадцать целиком, но в компании с мертвецами по ее дорогам можно было блуждать добрых пять часов. И нет, милые витрины магазинов здесь ни при чем: гневные привидения заманивали неразумных туристов в самые фантастические глухомани. Полиция сбилась со счету – столько пропадало людей. Но потом бедолаги выходили в районе соседних Хальблеха, Швайгена или Гармиш-Партенкирхен и к нам в деревню, естественно, не возвращались.
Наши местные привидения были ни при чем. А вот с мертвецами с других кладбищ, могилы которых тоже ограбили, мы не договаривались.
Несложно догадаться, что в скором времени мне позвонил мой начальник и отчитал за то, что я не выполняю свои прямые обязанности по противодействию мистическим и демоническим тварям. Объяснив, что прямые обязанности сложно выполнять на голодный желудок, я выцыганил сотню евро на пропитание, выслушал нотации и приступил к расследованию.
Несколько дней мы с Двадцать Третьим провели на кладбищах, устраивая форменный допрос на предмет того, кто и что украл. Местные жители, проходившие мимо, только грустно вздыхали да перешептывались, что, мол, совсем допился падре, а теперь и нового падре спаивает, бедный, бедный Николас.
Но я не унимался. В результате расследования удалось установить, что воры приходили на могилы днем и у каждой могилы оставалась таинственная нора, через которую, скорее всего, и действовали злоумышленники. Мозаика начинала складываться. И очень вовремя, так как одним ноябрьским утром Двадцать Третий принес новость:
– В ресторанчике при отеле, где я обычно пью кофе, этим утром одна иностранка подняла всех на уши. Она верещала, что ночью в ее комнату влезло какое-то чудовище и обокрало ее. Чудовище, по словам иностранки, напоминало енота или барсука и имело пушистый хвост. Что думаешь?
– Я не очень разбираюсь в животных, если только это не фантастические твари вроде тебя, но, наверное, енот может поместиться в такую нору. Барсук вряд ли.
– Я читал, что енот может пролезть в отверстие до четырех дюймов. Между тем человеческая задница может расшириться до девяти дюймов. Итого: подумай о том, что в твоей заднице может поместиться целых два енота! – восторженно закончил Двадцать Третий.
– Ты – конченый, – сказал я и весь остаток дня старался не думать о енотах.
Пока полиция искала другие улики, я расспросил местных жителей, нет ли у нас здесь хороших старых охотников. И действительно, был один такой. Жил на окраине деревни, продукты ему приносили раз в неделю. Все время проводил в лесах и на охотах, а в декабре так и вовсе пропадал из селения.
Тем же вечером я взял в охапку Двадцать Третьего, и мы отправились к охотнику. Первое, на что я обратил внимание, – это на очень интересное изваяние под самой крышей. Рогатая бронзовая голова, чем-то напоминающая средневековое изображение демонов. Это интересно, если здесь живет кто-то из вочеловечившихся. Я постучал в дверь.
Мне открыл огромный мужчина с черной длинной бородой и косматыми черными волосами. Из-под мохнатых его бровей меня буравила пара ярких синих глаз.
– Здравствуйте, я отец Николас. Заметил, что вы никогда не приходите в церковь, вот и решил…
Не успел я договорить, как дверь перед моим носом демонстративно захлопнули. Я постучал вновь, но на это услышал лишь гневные крики и угрозы.
– Вы не понимаете, мне нужна ваша помощь! Вы же охотник!
– Убирайся!
– Да что я вам сделал?!
– Ты еще и прикидываешься?! Ты пришел слишком рано! Сейчас начало ноября, и нет твоей власти над нами!
– Тебе не кажется, что у него беды с башкой? – с сарказмом произнес Двадцать Третий.
– Это не беды. Он, кажется, принял меня не за того…
Я снова постучал в дверь.
– Приятель, это не то, что ты подумал. Я здесь не для того, чтобы связать тебя клятвой. Мне нужна твоя помощь.
– Тебе всегда нужна моя помощь. А попробуй справиться без меня!
– Да нет же, идиот! – закричал я. – Я не Николас. В смысле, я Николас. Но не тот Николас. И если ты не хочешь, чтобы мой коллега разнес твой дом к чертовой матери, ты откроешь мне дверь.
Двадцать Третий хотел было возмутиться, но мужчина отворил дверь и боязливо огляделся.
– Ну, это. Простите. Николас, а это с вами святой Михаил?
– Святой Дуриил! – выругался Двадцать Третий, у которого от ярости стали мелькать искорки в волосах. Я никак не мог привыкнуть, что у демона загорались его черные волосы.
– То-то! – погрозил пальцем я.
Мы вошли в дом охотника. Трофеи, огромный камин, столы и стулья – все стилизовано под какое-то средневековье. И корзины. Много-много разных плетеных корзин. При взгляде на них мои догадки подтвердились.
– Значит, господин охотник, вы самый настоящий крампус.
– Меня зовут Отто. Пожалуйста, не разглашайте мою тайну. Понимаю, что знают двое – знают все, но, быть может…
Я посмотрел на него еще раз. Белая льняная рубаха, огромные полосатые шаровары и… копыта. Настоящие копыта. Вероятно, он живет так далеко от людей, чтобы не приходилось носить сапожищи круглые сутки. Не повезло мужику.
– Ого, симпатичные копыта, – ухмыльнулся Двадцать Третий, и было непонятно, иронизирует он или хвалит крампуса.
– Вы не человек, – осмотрев Двадцать Третьего, с сомнением произнес крампус.
– Так точно. Я из тех, кто забирает их души, – кивнул демон.
Я рассматривал корзины и множество мелких плетеных изделий – посуду, сумки, оплетенные фляжки. От некоторых пахло свежими ивовыми ветками. Этот немного болотный запах маленьких речушек не давал мне покоя.
– Отто, слышал ли ты, что в последнее время в нашей деревушке теряются туристы?
– Как не слышать, конечно, слышал. И с кладбищ фонит тоской, хоть беги из деревни. Твоих рук дело, Шварцман? – спросил крампус, обращаясь к Двадцать Третьему.
– Зря ты меня Черным Человеком кличешь. Мы из разных поверий. Да и нет у меня желания гадить там, где живу. И планирую жить.
– Тогда объясните мне, несвятые отцы, в чем, собственно, дело, – попросил Отто, затем, оценив наш усталый вид, добавил: – Настоечки?
Через несколько минут мы уже сидели возле камина, поедая
