Благие негодники - Фаусто Грин
Пока Двадцать Третий продолжал зубоскалить, я заметил несколько белых полос на одной из картин, висевших в кирхе. Подойдя ближе, я не поверил своим глазам: картина была порвана когтями.
– Ты совсем одурел, бесноватый? Что тебе апостол Фома сделал? – гневно обернулся я к демону. – Он же и так здесь на картине мучается!
– Кто? – демон почти мгновенно оказался рядом со мной и начал водить у моего лица своей правой рукой, словно показывая, что когтистый маникюр на изящных руках был безбожно обгрызен.
Затем, не говоря ни слова, демон присел на корточки, рассматривая невидимые следы, идущие снизу вверх. Медленно проводя рукой по каменной стене, затем – по холсту, Двадцать Третий дотронулся до гвоздя, и в этот момент изувеченная картина полетела на пол. Но не долетела: со скоростью, которую почти не мог уловить мой взгляд, демон успел подхватить полотно. Зато теперь мы видели небольшую дыру в кладке, куда с трудом могла пролезть рука, а в конце таинственного тоннеля виднелся свет с улицы.
Эта стена кирхи примыкала к старинному деревенскому кладбищу. Людей там давно не хоронили, а за могилами должны были присматривать церковники. Но ввиду того, что церковником, который должен был присматривать за могилами, в последние годы был падре-алкоголик Карл Вогеле, а теперь вообще демон, этим мертвецам не повезло.
Смеркалось. Баварские Альпы поддерживали на своих вершинах темный сине-зеленый небосвод, расшитый редкими звездами. Мы ходили по кладбищу, то и дело ломая сухой бурьян, и осматривали могилы. Точнее, осматривал все Двадцать Третий. Я-то лишен способности видеть в темноте.
– Здесь. И здесь. И тут тоже, – то и дело указывал парнокопытный. – Почти на каждой могиле идентичная дырень.
Я посмотрел на ближайшее покосившееся надгробие. На высоком постаменте стояла плакальщица с крыльями, заросшая плющом. Под надгробием был ворох опавшей листвы. Но в одном месте земля была свежей. Я разгреб листья и обнаружил очередную таинственную нору.
– Может, это крыса или суслик какой? – спросил я Двадцать Третьего. – И с пожертвованиями это никак не связано?
В этот момент раздался хруст и с надгробия посыпались мелкие камушки. Глаза плакальщицы засветились, и статуя загудела:
– Во-о-ор!.. – прошипело изваяние. – Во-о-ор!.. Он все украл!
– Это норма? – спросил подоспевший Двадцать Третий, разглядывая статую.
Я покачал головой.
– Держи-и-и воро-о-ов! – продолжала плакальщица. – Вставайте! Держи-и-и воро-о-ов!
– Давай на нее занавеску повесим, а то она так привлечет к себе внимание своими спецэффектами, – буднично предложил демон.
Мне доводилось общаться с говорящими памятниками в Мюнхене, но глазами они во все стороны не светили. Пока я пытался понять, что здесь происходит, плакальщица выставила вперед руку, пытаясь схватить меня за сутану. Я отшатнулся и тут же наткнулся на еще одно мраморное изваяние, которое раньше не находилось в такой близости от меня!
– А давайте мы попробуем поговорить! – сказал я. Но вместо разговора меня ослепил свет ярко-синих глаз нового памятника, неуклюже спешившего к нам.
Двадцать Третий довольно легко уклонился от тянущихся к нему рук и отскочил в сторону стены кирхи.
– Похоже, занавесками здесь не обойдешься, – резюмировал он.
Оставив меня на растерзание памятникам, на которых не действовали молитвы, флакон святой воды и распятие, демон скрылся в здании. Я пробовал воззвать к совести одержимых кусков камней, однако совести у них не было. Была лишь ярость и слепящие глаза.
– Объясните, кто и что у вас украл! Давайте договоримся! – отступая в ту часть кладбища, где не было статуй, увещевал я.
– Нечего говорить! – шипела плакальщица, приближаясь ко мне. – Ты во-о-ор! Ты поплатишься за все!
Я бы мог сбежать, но моей задачей было разговорить их и докопаться до истины. Хотя с каждой секундой мои надежды на адекватность изваяний таяли.
А затем, когда я уже привык, что статуи двигаются медленно, плакальщица сделала рывок в мою сторону и стиснула каменные пальцы на моем плече.
От боли у меня чуть не посыпались искры из глаз. Хватка ее была натурально такой, словно меня с силой зажало между двух тяжеленных камней. Свободной рукой я попытался оторвать конечность статуи от себя, но это было бесполезно. А затем я почувствовал импульс, который прокатился по телу: это Двадцать Третий разнес статуе голову пожарным топором, и изваяние рассыпалось на множество мраморных кусков.
– Как в Первую Небесную, ей-богу. Я почти забыл, каково это – сносить ангелам их напыщенные головы, – мечтательно произнес Двадцать Третий, при этом демонически ухмыляясь. – Кто-нибудь еще?
Статуи отступили на шаг. Я ощупал плечо и понял, что моя правая рука просто висит, как у тряпичной куклы.
– Я бы и сам справился, – сказал я демону. – Не хватало еще у тебя в долгу быть.
– Валяй, – ответил темноволосый и протянул мне топор.
Не дав нам завершить очередную перепалку, камни, некогда бывшие плакальщицей, засветились, и на их месте возникла прозрачная девушка с длинными золотистыми волосами и синими глазами, одетая в платье начала девятнадцатого века. Она гордо подняла голову и сложила руки на груди.
– Ну и зачем вы поломали мое прекрасное тело, свиные отбросы?
– А вот повежливее фройляйн не умеет? – не менее презрительно ответил Двадцать Третий.
– Сначала вы обворовываете меня и мою свиту, затем ломаете мою могилу. Назовите хотя бы одну причину, почему бы мне не выпороть вас прямо сейчас.
– У тебя нет рук. Физически, – подавив смешок, все же выдавил я. – А еще понятия не имею, как ты оживляешь статуи, будучи призраком, но в этой твоей форме я могу призвать тебя к ответу. А будешь дерзить – упокою.
– Вот как, священник. Такие, как ты, всегда ненавидели женщин. Вот и сейчас…
– Да что сейчас?! Мы вообще тут недавно! – выпалил я. – Вас спрашиваешь по-хорошему, с чего вы взяли, что мы у вас что-то украли. Вы не отвечаете. Раз спросил, два спросил, три – давай руки распускать, а потом обижаться.
Призрак не сказала ничего, лишь недовольно хмыкнула.
– А кто еще мог украсть? Днем мы не видим. Днем мы только слышим. Пришли со стороны церкви. Значит, вы.
– А «значит, мы» что именно украли? – поинтересовался демон.
– Все: драгоценности, подарки, все, с чем мы были похоронены. Один день, и ничего больше нет. А теперь вы вновь пришли…
– Фройляйн призрак, давайте мы поможем друг другу. Мы постараемся вернуть вам украденное, а вы вернетесь по своим могилам, прекратите светить тут глазами на всю округу и мирно полежите.
– Да будет так.
Казалось, после таких договоренностей мы могли выдохнуть и спокойно
