По ту сторону огня - Ева Вишнева
Я этого не знала. Даже не догадывалась.
– Что же, я в очередной раз подвел и ее, и своего брата.
– Ну, теперь со мной все в порядке. А что касается дара… – я пожала плечами. – Это все же плохая идея. Те крупицы, которые у меня были, я, наверное, уже растеряла. Да и не стоит он того, чтобы так сильно переживать.
Фернвальд потянулся, чтобы потрепать меня по волосам, но я отстранилась: рано пока ему пить боль, тем более что с ней я сейчас сама в силах справиться. А вот история Клариссы сильно задела, и я обязательно оплачу бедную девочку, когда доберусь до своей палаты. Подумать только, у меня могла быть еще одна сестра, мы могли вырасти вместе.
Теперь многие моменты из детства, прежде мне непонятные, приобретали ясность, выстраивались в ряд, словно звенья одной цепи. Поведение родителей и Илаи, опека Рейнара, иногда чрезмерная – вспоминал ли он Клариссу, играя со мной, помогая мне с уроками? Была ли я похожа на нее по характеру?
– Все у тебя будет, – прошептал мне Фернвальд. – Так, как ты этого заслуживаешь. Удивительно и ярко.
Два дня я оплакивала Клариссу, думала над историей Фернвальда. Злости не было, скорее, сочувствие и печаль, что не сложилось так, как могло – точнее, должно было сложиться.
А утро третьего дня выдалось настолько солнечным, что печальные мысли просто не приходили в голову. Правда, на улицу доктор не отпустил: все еще опасался за мое здоровье. После завтрака пришел, прихрамывая, Фернвальд. Улыбнулся, сказал, что чуть позже меня ждет сюрприз.
Сюрпризом оказалась Аврора. Она вошла вслед за Аланом с огромным букетом сирени в руках. Палата наполнилась душистым ароматом. Аврора, как обычно, восхищала красотой: она словно плыла, а не шла, и голос ее звенел, переливался.
Женщина крепко обняла меня, затем отстранилась, внимательно рассматривая. Поправила упавшую с моего плеча лямку рубашки, задумчиво пропустила волосы между пальцами.
– Слишком короткие, да?
– Ничего, я знаю волшебника, который все исправит. И вообще, сделает так, что все девушки города обзавидуются, побегут стричься.
Аврора достала из сумочки чай, передала Алану. Вскоре аромат сирени смешался с запахом мяты и других трав. Я взяла чашку обеими ладонями, почувствовала, как по телу растекается тепло.
Аврора между тем делилась свежими столичными новостями, сплетнями, впечатлениями от театральных премьер. Город, как всегда, жил насыщенно, ярко. Дядя блаженно жмурился, поправлял манжеты любимой рубашки, которая за проведенное в больнице время стала ему чуть велика.
Только Алан стоял поодаль. Он, кажется, решил выполнять роль прислуги – подливал чай, стирал капли со столика: по рукам Фернвальда порой проходила дрожь. Я жалела ассистента. Хотелось выяснить наконец, что случилось, почему Алан грустит в такой прекрасный день и вообще все время. Что произошло? Был ведь обычным молодым человеком – да, очень сдержанным, порой диковатым, но в целом приятным.
Спросить бы – но не лезть же в душу.
На следующей неделе Фернвальда отпустили домой. Доктор взял с него честное слово не нырять в работу с разбега. А мне наконец разрешили гулять по больничному парку, и я наслаждалась воздухом и отголосками шумного города. Порой замирала перед каким-нибудь цветком или листиком, долго-долго смотрела, сама себе удивлялась: отчего я так?..
В один из дней Аврора пришла вместе с Эдит. Сперва девочка испугалась, увидев меня, спряталась за маму. Но вскоре привыкла и даже заявила, что шрамы – в моем случае, след от ожога на виске – это, вообще-то, красиво.
Аврора, смеясь, объяснила, что Эдит увлеклась приключенческой историей про рыцаря и прекрасную даму. Малышка кивнула и с серьезным видом добавила: «Там написано, что шрамы украшают мужчин… Но мне кажется, женщин они тоже украшают, только об этом забыли написать».
Еще через неделю меня забрали из больницы. Было тепло, мы решили в последний раз прогуляться по больничному парку. Я шла с Авророй под руку, крошка Эдит носилась вокруг нас и на бегу рвала сирень. Фернвальд тоже шел рядом. Ровная спина, уверенная походка, зачесанные назад волосы, опрятность: и не догадаешься, что совсем недавно этот человек не мог пошевелиться самостоятельно.
Только Алан был, как всегда, не в духе, следовал за нами словно тень и громко шаркал.
– Ты прямо как старик, – пошутила я, обернувшись.
Ассистент не улыбнулся. Я подумала, ну этого Алана, пусть хандрит.
И внезапно почувствовала обиду.
Никто не заставлял его приходить в больницу и дежурить рядом с моей кроватью. Да, я подурнела. Болезнь сделала мою кожу грубой, я осунулась, с трудом передвигаюсь и прячу остатки волос под шапочкой, которую подарила Аврора. Я никогда не была красавицей, но до трагедии на балу, безусловно, выглядела гораздо лучше.
Но это ведь не повод постоянно отводить взгляд, отмалчиваться?..
Внезапно сильный порыв ветра чуть не сбил меня с ног. Хорошо, Аврора поддержала. Холодный, осенний, он пустил по телу колючую дрожь. Из какого далекого края прибыл этот ветер, ворвался в наш весенний день, пропахший сиренью и согретый солнцем?
– Ого! – Фернвальд остановился, изумленно посмотрел на меня. – Ну-ка, ну-ка, Эни! Ветер тебя не бросил, моя девочка, хотя столько времени прошло! Сложности нам на пользу, не так ли?
– Это… я сделала? Но я ведь ничего не…
– Поздравляю. Я всегда знал, что ты справишься, – на плечо легла тяжелая рука.
В этот раз Алан посмотрел прямо в глаза, но от его взгляда спину почему-то прошиб холодный пот. Я поежилась. Пролепетала «спасибо» и, подхватив Аврору под локоть, поспешила дальше.
– Алан сегодня какой-то особенно странный, да? – усмехнулась женщина. – Впрочем, не бери в голову. Кстати, я записала тебя к мастеру по прическам. Если готова, заедем к нему прямо сейчас!
Фернвальд пытался настоять на том, чтобы мы отправились домой – долечивать меня и заниматься даром. Но Аврора резко пресекла его:
– Герцог, Энрике никогда не поправится, если вы спрячете ее под пуховым одеялом и закормите вашими настойками. Да и не кажется ли вам, что девушке – а тем более вашей племяннице – не пристало ходить с гнездом на голове? Мы едем к парикмахеру, и точка. А гнезда оставьте птицам.
Я хотела сказать, что все в порядке и что мне почти нет дела до внешности, но
