Справочник существ община г. Тальска - Анна Александровна Никода

Соня знала почему — потому что Нина Георгиевна никогда не рассказывала о своих проблемах. Наоборот, к ней всегда приходили просить совета и помощи.

Поужинали они вдвоем — тихонько посидели на кухне. Бабушке было сложно встать, но принимать пищу в постели она наотрез отказалась и теперь сидела, маленькая и слабая, привалившись к подоконнику и потягивая из пиалы куриный бульон.

Соня, уже немного придя в себя после дневной суеты, рассматривала ее внимательней и примечала тревожные признаки — худобу, которая не появляется от пары дней в больнице, абсолютно белые волосы (уже, правда, расчесанные и сколотые гребнем на макушке), безобразные отметины от уколов на запястье — два багрово-синих следа, особенно выделявшиеся на бледной коже. Она недобрым словом помянула Тальскую больницу. Живодеры.

Она не заметила, но в свою очередь так же внимательно рассматривали и ее.

— Красавица стала, — чуть улыбнулась Нина Георгиевна, хотя в ее голосе непонятного сожаления было больше, чем радости. И добавила, еще помрачнев: — Прямо как я в молодости…

Соня затихла, ожидая, что за этим последует хоть какой-нибудь рассказ — о своей жизни до Тальска бабуля не говорила никогда. Она не была уверена, что даже мама знала. Все рассказы начинались с момента, как она встретила деда (Петр Иваныч умер лет тридцать назад, Соня не помнила от чего именно — она тогда еще не родилась, а дома о нем почти не говорили).

Но старушка больше не сказала о прошлом ни слова.

— М… бабушка… — Соня чувствовала себя, слово идет по минному полю. Ей очень хотелось узнать помнит ли Нина Георгиевна о том, как получила эту рану на голове, но спросить означало показать свои сомнения в адекватности старого человека. — Когда тебя нашли…

Острый и понимающий бабулин взгляд заставил ее беспомощно замолчать.

— Спросила бы уж прямо — не чокнулась ли ты часом, старушка? — иронично предложила она. Соня побурела, как свекла. — Отвечаю… Не чокнулась. Силы меня, может, и подводят, но голова еще работает.

— Но как тогда ты оказалась посреди леса с пробитой головой?

— Упала, наверное, — пожала плечами Нина Георгиевна. Слишком беспечно и слишком спокойно, так что даже доверчивая Соня ни капли в этот ответ не поверила. Только сомнения высказывать не стала — и так было понятно, что старушка упрямится и выудить из нее правду (какую⁈) сегодня не получится. О переезде заговаривать тем более не стала — если уж бабуля так остро реагирует на сомнения в своем здоровье, предложение переехать к дочери она вообще расценит как предательство. Ладно. Она еще неделю здесь, как минимум, поживет, а там, глядишь, сумеет достучаться до упрямицы.

Уже лежа в постели, чутко прислушиваясь к сонному дому, Соня вспомнила, что за целый день не получила ни единого звонка и потянулась к рюкзаку, выуживая мобильник. На панели горела иконка «режим полета».

— Вот черт, — тихо выругалась девушка, осознав, что так и не включила мобильную связь — выйдя из самолета, она была слишком занята переживаниями и попытками согреться, а затем и вовсе забыла. И теперь на телефон пачками приходили сообщения о пропущенных звонках — в основном от матери, но был и еще один — от Андрея. Этот вызов она мстительно проигнорировала.

Наталья Петровна взяла трубку, едва прошел первый гудок.

— Ну наконец-то! Софья, я уже испереживалась вся, что там у вас происходит⁈

Соня открыла рот и на пару секунд замерла, не зная с чего начать и что рассказать первым. За этот день случилось столько всего, столько изменилось, что она чувствовала себя переполненной кастрюлей с кашей, которая вот-вот полезет из-под крышки. Впрочем, вряд ли маму интересовали странные соседи или чудаковатый Мотя, поэтому она ограничилась сухими фактами, описывая состояние бабушки.

С другой стороны стены глухо постучали и из спальни донеслось ворчливое:

— Хватит глупости говорить, все со мной в порядке! Пусть за мужем лучше ходит, а я и сама справлюсь…

Соня с улыбкой прижала телефон к уху и опустила голову на подушку. Мама еще что-то говорила, но у нее уже слипались глаза и отвечала она вяло и коротко. И понятия не имела в какой момент окончательно отключилась.

Ей снилось поле. Высокие серые стебли полыни, нагретые августовским солнцем, качались на уровне груди. Она бежала сквозь них, впереди мелькала чья-то спина в красной футболке, позади тоже кто-то шумно ломился через заросли. Со всех сторон кричали и смеялись.

— Ну, догони меня, догони… — она старалась, но красная футболка ближе не становилась и девочка обиженно закусила губу, сдерживая слезы обиды. По лицу больно хлестнула ветка — она выскочила на проселочную дорогу, быстро перепрыгнула через затянутую пленкой лужу и вломилась в осиновый подлесок, ухнула в противопожарный ров, едва не переломав ноги.

— Не догонишь, не догонишь… — донеслось издевательское. Тише и дальше, чем раньше. Остальных тоже было слышно все хуже — они убежали дальше по полю, не заметив, что двое друзей слегка отклонились от курса. В лесу установилась тишина. Соня с трудом выбралась из оврага, ободрав коленки о вывороченные из земли камни, и огляделась. Ей казалось, что прошла всего пара минут, но за это время успело потемнеть. Не так, как бывает вечером — с длинными тенями и теплыми лучами заходящего солнца, а будто перед грозой — резко, съедая даже тени, заполняя все серой хмарью. Она растерянно и уже с испугом огляделась, но поля видно не было — со всех сторон, куда ни глянь, везде была темнота и деревья. Они качали ветвями, шумели и, казалось, смеялись над ней, сдвигаясь все ближе и ближе и ближе…

— Я только попробую и все. — смешок раздался за спиной. Она резко обернулась, но никого не увидела. Сердце колотилось где-то в горле, слезы все-таки пролились по щекам, закапали горошинами на футболку с единорогом.

— Вдруг ты такая же?

Снова за спиной. Соня испуганно отпрыгнула, оступилась и полетела в ров.

И резко, как от толчка проснулась.

Несколько секунд она не могла понять, где находится — очертания комнаты были незнакомы, в темноте все казалось чужим, сон переплетался с явью. А затем из плотного клубка темноты в углу кровати соткались зеленые светящиеся глаза.

Пожалуй, это уже было перебором. Завизжав, Соня соскочила с кровати, едва не упала, запутавшись в одеяле и только на кухне сообразила включить свет.

— Мау?

Огромный черный котяра лениво и