Извилистый путь - Алекс Ключевской

Посреди алтаря в специальной выемке стояла корзина со свежими фруктами. Я подошёл вплотную и прочитал полустёртую надпись, идущую по кромке.

— «Славься Вертумн, хозяин садов», — я посмотрел на Ромку, который молча пожал плечами. — Насколько я помню, а помню я, если честно, совсем немного, этот самый Вертумн был одним из божков, отвечающих за цветение и плодородие…

— А также отвечающий за любые перемены, как в природе, так и в людях и происходящих с ними событиями, — раздался спокойный, немного усталый, но вполне узнаваемый голос, идущий с той стороны леса, откуда мы с Ромкой вышли к алтарю. Я напрягся, призывая дар. Сжав в кулак руку, чтобы при раскрытии ладони выпустить сеть праха, я медленно развернулся к Вертумну.

Ромка стоял, глядя в одну точку и не реагируя на появление на полянке третьего действующего лица. Понятно, этот божок недоделанный ввёл его в транс или нечто очень похожее.

— И почему люди всё ещё не заподозрили, что Алексей Вертинский так долго живёт на этом свете? — спросил я, чувствуя, как от напряжения по виску покатилась капля пота. — Или они в курсе, что здесь происходит на самом деле?

— Зачем вводить людей в заблуждение, если владеешь способностью преображаться? — пожал плечами хозяин таверны. Он вышел на поляну и приблизился к алтарю. — Нет, они не знают, что я всё это время находился среди них. Но они верят в меня, и эта вера даёт мне силы. Расслабься, Тёмный. Я сначала не понял, кто ты есть на самом деле, даже после суккуб. Как же вас осталось мало на этом свете, что даже мне не удалось сразу понять это. Я знаю, что при желании да с поддержкой той стервы, которую ты называешь Прекраснейшей, ты вполне можешь меня тонким слоем по этой полянке раскатать. Нельзя сказать, что я не буду сопротивляться. И при этом много кто может пострадать, например, все жители этой деревни и твои друзья.

— Ты мне угрожаешь? — процедил я, не отпуская дар и осторожно протягивая руку к ритуальному кинжалу. Эдуарду удалось вбить в меня привычку всегда носить его с собой, и в такие моменты я был ему за это благодарен.

— Нет, я предупреждаю. Мне не хочется умирать, а тебе терять своих друзей. Давай поговорим, может быть, нам удастся прийти к консенсусу?

Раздался щелчок, и белое пламя окутало тело Ромки, сбрасывая с него насланное Вертумном оцепенение.

— А это вообще законно? — уставился на него Вертинский. — Я чувствовал в нём нити Тьмы, но он же не Тёмный! А ведь только Тёмный мог бы сбросить моё влияние.

— Это тебя мало касается, — подняв руку, я остановил Ромку, с рук которого готово было сорваться что-то мерзкое, преобразованное из энергии первородной Тьмы его перстня. — Ну давай поговорим. — Я очень аккуратно разжал ладонь, не убирая, однако, находящееся на взводе очень нехорошее заклинание, и демонстративно сел на алтарь. Ромка остался стоять на том месте, где стоял, сложив на груди руки и не сводя взгляда с местного божка. Вертумн хохотнул и сел на другой конец собственного алтаря. Переговоры на Высшем уровне, мать их, можно считать начавшимися.

Глава 13

Вертумн смотрел на меня со снисходительной издёвкой, но мне было на это плевать. Именно сейчас меня волновали совершенно другие вещи.

— Это можно как-то прекратить? — задал я первый вопрос, не вдаваясь в подробности. Он и так прекрасно понял, что именно я имел в виду.

— А почему ты не интересуешься подробностями моего пребывания здесь? — немного удивился он, беря из корзины яблоко и надкусывая его с громким хрустом.

— Да я и так почти всё знаю, — я махнул рукой. — Тебя кто-то вызвал, уж не знаю зачем, меня такие подробности мало волнуют. Ты или прикинулся лесорубом, или таким образом какой-то несчастный лесоруб пытался отомстить казначею, непонятна только сумма…

— Та гнида меня обсчитала на семь золотых! Меня! — Вертумн вскочил с алтаря, но тут же сконфуженно сел на место.

— Да ладно, — я поморщился. — Ты бог, каким бы слабым ты ни был. Ты старый и древний бог, и опыта ведения переговоров, как и развешивания лапши на доверчивые уши, у тебя так много, что никому из нас и не снилось. И ты реально думаешь, что я поверю в то, что ты так сильно обиделся? Настолько, что больше сотни лет убиваешь местных казначеев? Кто тебе поклоняется, ясно и так — вся деревня. А что касается казначеев и числа семь, то я больше поверю, что это ритуальное жертвоприношение во благо местных лесов, хорошего урожая, бойких старушек и резвых бычков, — я прямо посмотрел на прищурившегося Вертумна.

— Мне не нужны человеческие жертвы. Я бог плодородия, и смерть живых существ противоречит моему естеству, — немного подумав, ответил он, проведя рукой по подбородку.

— То есть правды нам ты не скажешь, — бросив взгляд на Ромку, стоявшего совершенно неподвижно, я снова перевёл глаза на бога плодородия.

— Я её тебе сказал. Верить мне или нет — твоё право, — он пожал плечами, глядя куда-то перед собой.

— Понятно, — протянул я, прекрасно понимая, что больше, чем он хочет сказать, Вертумн мне не скажет.