Дипломатия Кланов - Владимир Пламенев
Вот только останемся мы в истории или нет, зависело только от наших дальнейших действий.
— Непчич пригнал сюда свои войска до того, как княжна закончила своё обращение, — подметил Серебряков. — Выдвинулись они сюда ещё раньше. Значит, они прекрасно знали, где княжна София, ещё до того, как она вышла в эфир. Ты случаем не связывался с Непчичем насчёт неё?
— Подозреваешь меня? — моя бровь чуть поднялась вверх.
Хотя ответ очевиден. Подозревать и проверять — его работа. Но я же должен был подыграть, делая вид, что не в курсе, что он резидент внешней разведки.
— Будь добр, ответь на мой вопрос, — произнёс он без лишних эмоций.
— Нет, я ничего ему не говорил. Какой в этом смысл? Как союзник — он никто. Если бы я объединялся, то с каким-нибудь влиятельным кланом, — невозмутимо сказал я. — А воевода — это должность. Власти и авторитета у него всяко меньше, чем у того же Кнежевича или Франкопана. Всё что у него есть — это гарнизон Загреба.
— Умение правильно воспользоваться ресурсом бывает важнее, чем сам ресурс, — проницательно заметил он.
— Неоспоримо, — кивнул я. — Но объединяться с ним — это бесперспективно. Шансов на захват власти у него мало. Поэтому я не считаю его самостоятельным игроком, либо он верит в то, что князь Адриан жив, либо за ним стоит какой-нибудь другой клан.
— Например?
— Вот здесь без понятия, — я пожал плечами. — Всё равно, что тыкать пальцем в небо. Его род давно не интересен крупным кланам Иллирии. Что говорить, если единственный из Непчичей, о котором вообще можно найти хоть какую-то информацию — это сам Браслав?
— Если не ты, то кто мог ему рассказать, что княжна в посольстве?
— Тот, кто подкинул ей жучок.
— Франкопан?
— Других вариантов я не вижу, — произнёс я.
— А ты не думал, что это сама княжна?
— Нет, исключено, — я покачал головой. — Будь это так, она бы ни за что не поехала в посольство. Нет, — я нахмурился, — она даже не заикалась о Непчиче, как о своём спасителе. Даже не просила меня, чтобы я доставил её в ближайшую войсковую часть.
Я даже не стал говорить о том, что когда трансляция закончилась и посол рассказал нам о требованиях Непчича, княжна замерла, смотря на него. Тогда в её глазах не было ни надежды, ни облегчения — только застывшая тревога. Она точно не видела в Непчиче союзника.
Когда я спросил у неё, в чём дело, она ничего не ответила. Только попросила, чтобы мы не доверяли этому человеку.
И об этом я рассказал Серебрякову.
— Она может говорить что угодно, лишь бы это соответствовало её интересам.
— Тогда почему она не запросила о помощи на прямом эфире? Это была идеальная возможность.
Тут Серебряков замолк.
— Пожалуй, ты прав, — произнёс он и направился к выходу. Но у двери остановился, на пару слов: — Через час посол хочет с тобой поговорить.
— Я буду, — кивнул я. Серебряков вышел.
Час… Не удивлюсь, если посол Державин спал. Хотя бы немного. Для главного лица в посольстве, он должен был быть хоть немного выспавшимся.
Княжна точно спала. Я лично настоял на этом и сопроводил её в покои. Безопасники не стали мешать нам остаться наедине. Очевидно, получили на это приказ. София прилегла на диване в своих покоях. «Отдохнуть» — как она сама выразилась. Но крепко уснула. После чего я тихо покинул её покои.
Я взглянул на правую забинтованную руку. Может, это печать создаёт между нами своеобразное доверие? Я бы не удивился. Вдобавок ко всем остальным факторам.
Мой взгляд скользнул на стоящее в этом кабинете кресло. Манящее. Мягкое. Удобное. Час-то у меня есть?
Нет. Если и спать, то не здесь, а у себя. Я вышел из комнаты и вернулся к себе, чтобы не торчать у окна, в которое в любой момент может прилететь граната или что-то похуже. Поставил будильник на телефоне и прилёг, чтобы хоть немного вздремнуть.
Вздремнул я своеобразно: закрыл глаза, открыл глаза — и часа словно не бывало. Будильник противно гудел. Легким движением пальца я его выключил и отправился навстречу к послу.
Он встретил меня в своём кабинете в гордом одиночестве. Шуйского рядом не было.
Обстановка — на грани роскоши. Рабочий стол из полированного дерева. На стене над ним — фотопортрет императора и герб Российской Империи — двуглавый орёл, в центре которого красовалось золотое солнце на красном фоне.
Ниже висели две большие карты: одна — Иллирии, подробная, с обозначениями территорий кланов; вторая — политическая карта всего мира.
— Проходите, присаживайтесь, — произнёс посол Державин, повернувшись ко мне вполоборота. — Будете что-нибудь? Кофе, крепкий чай? У нас даже какао есть.
— Чай не помешает. Благодарю, — ответил я и сел в кресло напротив стола.
Посол Державин кивнул, сел за стол, потом нажал кнопку на стационарном телефоне, стоящем на его столе, и попросил у своей помощницы две чашки крепкого черного чая.
— Итак, — он сложил руки перед собой, — господин Добрынин, я вызвал Вас для короткого, но важного разговора. Ставки. Они выросли многократно, когда Российская Империя публично поддержала княжну Софию. Тем самым мы пересекли черту, за которой ни вы, ни я не можем позволить себе ошибку. Думаю, Вы понимаете, что это значит для самой княжны. Но я проговорю, чтобы между нами не было случайной неясности.
Он чуть наклонил голову. Его взгляд стал жёстче. Даже лицо будто изменилось, став похожим на железную маску. Посол Державин продолжил:
— Княжна София стала политическим активом нашей страны. Ответственность за него — на мне. Перед государем. Но на уровне посольства — на Вас, передо мной, — последние его слова прозвучали с нескрываемым нажимом. — Позаботьтесь о том, чтобы она не совершила никаких ненужных для нашей ситуации действий и не сказала никаких ненужных слов.
— Господин Державин, — хладнокровно сказал я, смотря ему прямо в глаза, — в чём вы
