Ледяное сердце - Людмила Семенова
— Думаю, время еще не пришло, — ответила Накки и ободряюще потрепала его по плечу. — Север не любит поспешности, Велхо, имей это в виду. И береги сына.
Илья не стал настаивать и, поцеловав ее на прощание, пошел на прогулку с Яном. Тот увлеченно рассматривал разбитый валун, алтарь, на котором еще искрились розовым светом угольки, колючие кустарники с иссушенными бутонами, напоминающие костлявые руки в волдырях. На берегу они снова встретили старого Антти, гуляющего вместе с Луми, и Ян с удовольствием поиграл с кошкой — она охотно давала мальчику лапу и щекотала его подбородок своим роскошным хвостом.
Старик тем временем сказал Илье:
— Я думаю, что поиски демона надо начать с того, о чем рассказала Вера, — лавка, ткани и прочие дела. Они ведь не обретаются в городе просто так, всегда стараются прибиться к какому-то кругу и занятию. Долгосрочных связей обычно не заводят, но этакий перевалочный пункт им необходим. Да и вниманием молодых ведьм они наверняка не обделены.
— Да, у меня сразу были подозрения, что та девица имеет отношение к демону. Я чую один и тот же запах у Милы и у ребят, и он действительно какой-то мертвый, затхлый. Да что там, даже Ян почувствовал, хотя вообще никого из них не видел.
— Вот об этом я и говорил, Элиас, — вздохнул Антти. — Их аура распыляется и становится опасной, в какой-то момент они сами перестанут ее контролировать. А у вашего города самая подходящая атмосфера для таких флюидов.
— Но не зря же и финские духи его любят, — с улыбкой заметил Илья. Антти тоже философски усмехнулся и они посмотрели на горизонт, где нависало уже наливающееся черно-синей акварелью осеннее небо. Дом на его фоне мерцал таинственным внутренним светом, будто океан с россыпью светящегося планктона, и казался таким же безмятежным. Илья подумал, что здесь враждебные силы их не достанут, но и отсиживаться вечно тоже нельзя — надо разбираться с делами и возвращаться к нормальной жизни. Ведь декабрь был уже почти у порога, и предстоял первый Новый Год после пережитых ударов и прикосновения к темному миру.
«И первое Рождество, которое я встречу в качестве колдуна, сношающегося с демоницей, — мысленно усмехнулся Илья. — Интересно, есть ли у меня теперь право на все, что было раньше? На свечи в серебряных подставках, подаренных тетей Лиисой, на мамин праздничный пирог, на запах еловых веток, на тихие вечера в общине за глегом и старинными напевами? Ведь назад уже не повернуть. Даже тогда было еще не поздно — это ведь была вынужденная мера, а теперь слишком много я по доброй воле вложил. Кто бы думал, что калечить бывает легче, чем защищать…»
Посоветовавшись с Антти, Илья взял у Саши ключи от их съемного жилья и там отыскал заветную банку с краской — вернее, флакон изящной формы, с крышкой, стилизованной под бронзу, и какой-то диковинной надписью. Сама краска была золотой с холодным оттенком. Также он побывал по тому адресу, где, по словам Веры, располагался магазин тканей, но помещение стояло уже пустым и заколоченным. Тем не менее испарения еще сохранились, а в соприкосновении с огнем начинали искрить и вибрировать.
Теперь Илья решился вызвать свою верную Кави, которая прекрасно шла по следу, как и многие собаки. Но также она заботилась в первую очередь о безопасности своего патрона, а не о раскрытии истины, и порой могла заупрямиться, если его тянуло в особо зловещие места.
Так и сейчас: едва понюхав флакон, собака выразительно тявкнула и поскребла когтями асфальт. Однако Илья мягко, но решительно потрепал фамильяра по загривку.
— Послушай, нам необязательно сейчас соваться в самое пекло, — сказал он, благо наступил поздний вечер и народу вокруг не было. — Но это ведь непростая краска, ею явно не цветочки на семейных открытках рисуют, верно? Вот давай и узнаем ее секреты.
Ян уже лег спать, и Накки обещала присмотреть за ним, так что времени в запасе было достаточно. Кави еще раз втянула воздух, огляделась и снова поскребла по дороге лапой, но уже по-другому — Илья определил, что нужно проехать около десяти километров в южном направлении. Посадив собаку на заднее сидение, он выехал из двора на улицу, которую скупо освещали фонари и окна домов.
Наконец Кави подала голос, и Илья притормозил. Они находились в Василеостровском районе, в той части, где креативные пространства соседствовали со старорежимными конторами, прячущимися за массивными решетками на окнах. Тут же располагались сетевые супермаркеты, бесчисленные кондитерские и пекарни, аптеки с переливающимися неоновыми крестиками.
Кави здесь чувствовала себя так же уверенно, как в лесу. Она проследовала вглубь полутемного переулка, частично загороженного строительными лесами, и за ними показалось большое здание в замысловатом стиле советского авангарда — частично рубленый, частично гнутый фасад, кирпичная кладка без облицовки, никаких украшений, кроме нескольких чеканных панно. Подойдя ближе, Илья рассмотрел, что на них была изображена царская охота на косуль.
Окна первого этажа светились, и финн сообразил, что здесь проходит какое-то ночное культурное мероприятие. Над дверью было выведено название галереи — «Лилит», и изображен женский лик, обрамленный завитками черных волос.
Илья потянул на себя тяжелую дверь — Кави осталась дожидаться его за углом. За небольшим гардеробом и стойкой информации располагалось фойе, где разносили шампанское, закуски с морепродуктами и десерты, а чуть дальше — сами выставочные залы. Сейчас в них толпилось немало народу.
В первом зале Илья увидел целый ряд небольших женских скульптур из какого-то позолоченного материала — их обнаженные тела, прикрытые лишь длинными волосами, изгибались в самых соблазнительных и в то же время естественных позах. Они расчесывались, полоскали ноги в невидимой воде, испуганно отворачивались, дремали, уткнувшись лицом в колени, даже зевали и почесывались.
А на стенах висели большие полотна, на которых также изображались золотые силуэты женщин, — все они словно плавали в мерцающей янтарной дымке, томно прикрыв глаза и выставив на обозрение безупречные очертания тел. Илья узнал цвет жидкого золота во флакончике, который все еще был в кармане его куртки. Он разбирался только в красках и растворах для дерева, но сейчас был уверен, что все картины написаны этим золотом, без примеси других цветов, — тут были какие-то иные ингредиенты. В зале стоял странный густой запах, в котором смешались химикаты, цветочная пыльца, человеческий пот и мокрая земля. Но другие зрители, похоже, этого не замечали, спокойно угощались шампанским и фотографировались на фоне экспонатов.
Пройдя до конца, он оказался в следующем зале, который
