Пороки Лэндэльфа. Забытые сказки - Дева Кей
– Ты первая попыталась меня утопить! Разница лишь в том, что твой план провалился, а мне удалось!
Я ожидала очередные колкости в ответ, обвинений, но только не…
– Прости! Слышишь меня?! – Я разжала пальцы, нахмурившись так, что свело лоб. – Мне жаль! Мне очень жаль!
Фэлис стыдливо закрыла лицо и села на кровать. Я наполнила ее брошенный бокал и присела рядом. Сделала глоток, ощущая горечь напитка и горечь ее слез. Протяжно выдохнула.
– Н-да, – прохрипела я, – жизнь у тебя не сахар, конечно. Отец – тиран, брат – больной ублюдок, а любимый мужчина… – Я прикусила язык. Ей нельзя знать правду. – А любимый мужчина трахается со мной. Так выпьем же за это.
Ее хрупкие плечи печально вздрагивали. Она вытерла сопли тыльной стороной ладони и приняла бокал, хлестая вино, словно воду.
– Ты всегда такая сука? – всхлипывая, спросила леди Фэлис.
В ее вопросе не ощущалось ничего оскорбительного. Скорее, легкая ирония.
– Только шесть раз в неделю. – Я пожала плечами и улыбнулась. – А ты?
Мисс Уайт вперила пьяный взгляд перед собой, шмыгая и смахивая слезы.
– А я… а у меня ею быть очень плохо получается.
Повисло молчание, которое незачем было заполнять. Оно просто было необходимо. Фэлис устало плюхнулась на спину и похлопала ладонью рядом. Я прилегла набок, подперев голову ладонью.
Она долго глядела на меня из-под пушистых ресниц. Даже будучи заплаканной и пьяной в сисю, черт… она была хороша.
– Знаешь, зеркала со мной разговаривают, – выдохнула она. – Это особенность женщин рода Уайтов. И они сказали одну вещь о тебе. Быть может, и Дориан это чувствует.
– И что же они сказали про меня? Что я конченная стерва?
Я взглянула на часы. Мало времени. Нужно успеть подготовиться к сегодняшней охоте.
– Что ты напоминаешь им их прошлую госпожу. А ею была…
– Королева? Черт. – Я скривилась, точно она положила мне в рот горькую пилюлю. – То есть, он представляет свою мамку всякий раз, когда мы… Фу!
Фэлис рассмеялась. Искренне. Звонко. В какой-то момент наше общение перешло на другой уровень. Две змеи, что шипели друг на друга, пытались укусить, теперь просто чешут длинными языками. Мне не впервой налаживать общение с тем, кого раньше на дух не переносила. Но никто из них не пытался меня убить. Так что Фэлис Уайт переплюнула всех.
Она прикрыла веки. Кажись, сон забирал ее в свои объятья. А играющее красное сухое в крови служило мягким покрывалом.
И я увидела ее. Увидела ту, кого она так старательно прятала под грубым панцирем.
– Я помню – ты считаешь меня жалкой, – еле шевеля языком буркнула та. – Но я соберусь, обязательно. Вот увидишь.
– Нет. На самом деле не считаю, – прошептала я. – В тебе просто убивали твое «Я», лепя удобную, красивую вещь. Приучали всем угождать: обществу, родителям, брату, мужчинам. Не делай то, не говори громко, не говори много, читай книги, учи стихи и прочая лабуда.
Поэтому Дориан и не любит тебя. Как можно полюбить человека, который не уважает сам себя? Хотя… сомневаюсь, что принц вообще способен кого-то полюбить.
Она ничего не ответила. В какой-то момент мне показалось, она заснула: дыхание стало мерным, веки задрожали, губы приоткрылись в расслабленном вздохе.
Я скользнула взглядом по изгибам ее бедер, тонкой талии, золотистым волосам. Как просвечивали через ночной будуар ареолы сосков. Нужно идти. Сейчас с ней все равно бесполезно разговаривать.
Стоило приподняться на локтях, как Фелис положила руку мне на плечо, останавливая.
– На самом деле ты очень красивая, Эвелин, – сонно проговорила она.
– Мне нужно идти, – прошептала я и вскочила с кровати.
Я принялась поправлять сиськи в корсете, растрепанные волосы и подтягивать чулки. Леди Фелис приподнялась на ладонях, глядя на меня, точно на сбегающего любовника, которого заждалась жена с тремя нахлебниками.
– Куда? Ночь уже…
Мне хотелось съязвить. В очередной раз. Но с моей стороны это все равно что бить лежачего. Перед уходом я ответила, самая не понимая, почему оправдываюсь:
– Есть дела в городе.
* * *
Я шла в сопровождении полоумных головорезов Гвиллионы вдоль набережной. Снег не валил хлопьями – в воздухе витали белые мухи, поблёскивая в свете фонарей.
Невзирая на блуждающую эпидемию и нападения маньяка-вервольфа, местные проститутки все равно выходили на ночные смены, а бары были полны забулдыгами.
Я нервно сжимала помандер в кармане. И чем больше мы отдалялись от набережной, тем чаще сердце пропускало удары. Алый капюшон свисал чуть ли не до кончика носа. Украдкой оглядев свою «охрану», я поняла, что у громил и вовсе сжалась мошонка, подскочив к кадыку.
– Не ссыти, дамочки. Я вас прикрою своей могучей грудью, – нервно хмыкнула я, едва мы нырнули в арочный свод.
Тролль и полукровка недовольно фыркнули, но промолчали. Под слоем плаща я была вооружена до зубов: смазанные ядом болты, стилет, мелкие кинжалы, арбалет. Опасно было брать с собой веник из бореция – псина может учуять запах и понять, что это западня.
Когда мы вышли на «улицу щелей» – так прозвали ее местные из-за огромного скопления «индивидуалок», мне в спину стали прилетать шиканья проституток: «Серьезно? Еще одна?», «Совсем отбитая!», «Прикуплю, пожалуй, завтра газетенку, где писаки напишут о том, какого цвета ее органы».
Я молчала, смотря на мыски своих сапог, собравшие липкий снег с брусчатки. Мы двинулись дальше с оживленной улицы. Здесь не было фонарей, в одиноких окнах не горел свет. Повеяло ледяным ветром, стало тише. Пульс участился. В какой-то момент я поняла, что не слышу шагов своей охраны и огляделась.
Вот скотины. Сбежали твари.
Тишина. Только мое дыхание и свист ветра. Я изобразила смятение, испуганно поглядывая.
– Эй?! Куда вы делись? – голосом юной напуганной девы пролепетала я.
Вдруг словно отовсюду стало доноситься фальшивое пение:
– Придет серенький волчок…
Я замерла. Страх разгонял кровь по венам, все инстинкты шептали бежать. Но я всего лишь сняла капюшон и так же фальшиво продолжила колыбельную улыбнувшись:
– И укусит за бочок…
Глава 28. Знак Рэйвена
«Один – это ворон; поел он отравленной конины и оттого подох». – «А от него двенадцать пали? Это что? – продолжала расспрашивать королевна. «А это двенадцать разбойников, которые мясо того ворона отведали и, отравившись им, померли».
Братья Гримм «Загадка»
Низкий голос продолжал напевать мелодию нескончаемым «м». По коже побежали мурашки, каждый волосок встал дыбом. Я нервно облизнула обветренные губы, вертя головой, в надежде отыскать источник колыбельной.
– Знаешь эту песенку? – бархатный
