Быть нормальным - Лика Русал

И что вы мне сделаете? :)

Позже, намного позже…

Вечером, вместо ужина, за мной явились знакомые санитары…

И после – почти три дня нескончаемых процедур, призванных скорее убить меня, нежели излечить. Остается надеяться лишь на передышку и на того самого Колю. Возможно, мы наконец-то сможем добраться до этого чертова архива. Или хотя бы не сдохнем…

28 июня 2016 года

Этот вечер я мог бы назвать худшим разочарованием и одновременно – глотком надежды.

Николай все-таки раздобыл ключ. Я пришел (приполз) в столовую одним из последних и застал лишь конец его с Зоей разговора, однако одно понял четко – милая девушка оказалась неплохим манипулятором, мастерски вывернув чужую паранойю в нашу пользу. Все эти дни Зоя не ходила на сеансы и смогла провести их с большей продуктивностью, обрабатывая нашего клептомана… Теперь дело оставалось за малым – постараться попасть к той лестнице до того времени, как нас вновь закроют в палатах. Однако после ужина меня ждал менее приятный сюрприз.

Около палаты меня ждал сам главврач – Константин Егорович, – без сопровождения. Его высокая, грузная фигура отодвинулась от стены, и вечерние тени скользнули по лицу, заостряя крупные черты.

– Вадим Авдеев, – он не спрашивал, скорее выражал таким образом приветствие, хотя и тон, и выражение лица оставались нечитаемыми. – Я доволен вашим прогрессом в лечении, а потому хотел бы пригласить к себе в кабинет. – Не дожидаясь моего согласия, он медленно зашагал по коридору, сложив руки за спиной.

– Постойте! – последовав за врачом, хоть всё внутри меня и вопило о неприязни к этому человеку, я попытался задать вопрос: – Если так, то, может, пора заговорить о выпис…

– Выписка – это сложный процесс, Вадим. Нельзя просто взять и вычеркнуть вас из списка пациентов. Особенно когда речь идет о таком интересном случае, как ваш. – Константин Егорович остановился перед дверью с табличкой «Главный врач» и жестом пригласил меня войти.

Кабинет оказался просторным, но обставленным в строгом, почти аскетичном стиле. Никаких личных вещей, фотографий или сувениров. Только большой письменный стол, заваленный папками, кресло за ним, стул и стеллаж с медицинскими книгами. Главврач уселся в кресло, указав мне на стул. Несмотря на обыденность разговора, меня не оставлял неясный озноб. Чувство «ненормальности» или даже опасности буквально поднимало волоски на коже.

– Садитесь, Вадим. Мне бы хотелось поговорить с вами о вашем будущем. О том, что вы планируете делать дальше. – Он выжидающе посмотрел на меня.

Я пожал плечами, стараясь скрыть нервозность.

– Ничего особенного – вернусь домой. Постараюсь забыть всё это, как страшный сон.

Константин Егорович усмехнулся, но в его глазах не было ни капли юмора.

– Боюсь, это не так просто, Вадим. Некоторые проблемы преследуют нас всю жизнь. И ваш случай – именно такой. Скажите, вы всё еще видите тех… тварей? – Врач оперся обеими ладонями на подлокотники своего кресла, приподнимаясь над ним. – «Словно зверь перед прыжком», – промелькнуло у меня в голове. Я не говорил о своих видениях, по крайней мере, не в этот раз. Только суицид – ничего большего, как бы странно это ни звучало. Но, возможно, он узнал информацию из архива больницы?

– Я не понимаю, о чём вы. – «Не хватало загреметь ещё с одним диагнозом».

Мой взгляд задержался на одной из папок, в уголке которой красными чернилами стояла пометка «повторный взгляд». Рука главврача тут же сдвинула её в сторону, прикрыв теми бумагами, что лежали сверху.

– Так-так-так, – протянул он. – И сейчас, Авдеев, вы готовы вернуться к привычной жизни и можете заверить меня, что избавились от суицидальных мыслей и никаких других расстройств психики не имеете?

– Именно так. – Напускное спокойствие грозилось разрушиться. Атмосфера кабинета начинала казаться всё более гнетущей. Тени, притаившиеся в его углах, зашевелились, подернулись лёгкой рябью и поползли к центру, стараясь добраться до меня. Я моргнул. Видение исчезло, но напряжение и липкий холодный пот, пропитавший рубашку, никуда не ушли. – Я полностью здоров.

– Не стоит лукавить, Вадим. Я знаю о вас больше, чем вы думаете. Мы провели тщательное обследование, изучили вашу историю болезни, побеседовали с родственниками. И пришли к выводу, что вы… особенный.

Слово «особенный» прозвучало как приговор. Захотелось вскочить со стула и просто бежать. Не оглядываясь. Возможно, даже не разбирая дороги, лишь бы подальше отсюда. —Особенный в каком смысле? Особенный, как пациент с редким психическим расстройством? Или особенный, как… подопытный кролик?

– Что вы имеете в виду? – спросил я, тяжело сглатывая подступивший ком.

Главврач снова усмехнулся, на этот раз более открыто. Он откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

– Не притворяйтесь. Вы ведь знаете, что видели. Знаете, что они существуют. И вы в курсе, что не единственный, кто их видит. Вопрос лишь в том, что делать с этими знаниями.

Пальцы непроизвольно сжались в кулак. Константин Егорович говорил с нажимом. Это не походило на опрос пациента о мучивших его галлюцинациях. Нет. Он словно знал, о чём именно говорит. Он знал, что это не болезнь. Но отчего-то мне не хотелось выворачивать душу наизнанку, признаваясь в своем отсутствии блока. Червячок сомнения (такая огромная анаконда, способная сожрать КАМАЗ) старательно сжимал органы, не давая расслабиться.

– Я вас не понимаю, – выдавил я, с усилием подавив желание вздрогнуть при виде улыбки, которая появилась на лице Константина Егоровича. – Я абсолютно здоров, – повторил более уверенно.

Между нами, на отполированную поверхность рабочего стола, опустился слайдер с одной круглой белой таблеткой и стакан воды, заботливо пододвинутый ко мне рукой главврача.

– Выпейте, Вадим. Обещаю, это вся терапия на сегодня. Признаться, те методы, что мы испробовали ранее, не доставляют удовольствия даже мне, – Константин Егорович скривился, абсолютно непрофессионально выказывая отношение к своим же назначениям. – Выпейте, – он продолжил более спокойным тоном, – это всего лишь поможет хорошо выспаться.

Я медленно протянул руку к стакану с водой. Пальцы дрожали, тело будто отказывалось выполнять команды мозга, опасаясь простой седативной таблетки. – «Или не совсем простой?»

Я взял стакан, ощущая его прохладу сквозь дрожь. Круглая таблетка казалась насмешливо безупречной на фоне отполированного дерева. В голове промелькнула мысль о скрытых камерах, о наблюдателях, ждущих моей реакции. Или тварях, успевших подменить лекарство на яд. Что за паранойя? Подобного раньше не было…

Сглотнув, я запрокинул голову и выпил воду, вместе с ней проглотив и таблетку. Константин Егорович наблюдал за этим с непонятным выражением лица. Какая-то смесь ожидания и жалости.

Я поставил стакан на стол. Тишина в кабинете давила, словно наполнялась невысказанными словами