Орден Сияющих - Анна Коэн
И такая нашлась в одной из дальних комнат – девушка, вся в следах ожогов и уколов, еле дышала и была очень бледна. Кожу покрывала лихорадочная испарина. Алевтина, осмотрев ее, подтвердила аналогичные повреждения, причем относительно свежие. Разозлившись, она напустилась на матрону:
– Вы ее помирать, что ли, оставили? Почему она здесь, почему ей не помогли?
На что нагловатая начальница дома пожала голыми плечами, пробормотав что-то в духе «ну сдохнет и сдохнет». Коронер окончательно вышла из себя и выдала гневную тираду, суть которой сводилась к тому, что или матрона тащит свою подопечную в лазарет, или ее будут судить за убийство несчастной девушки путем оставления без помощи в заведомо опасной для жизни ситуации. Лес хмыкнул, поражаясь ее знанию «Уложения об ответственности». Если раньше Алевтина Кондратьевна казалась ему просто симпатичной женщиной – слишком взрослой, чтобы с ней флиртовать, но слишком молодой, чтобы было трудно общаться, – то сейчас она нравилась ему и как боевой товарищ.
Пока коронер морально добивала матрону, Октав успел своим турмалином без монокля просмотреть воспоминания пострадавшей, не извлекая их. Вместе они проследили, чтобы ее все же отправили в лазарет. Норма подозвала одну из любопытных девиц, что по очереди высовывались из гостиной, и сообщила им:
– Если хотите бежать, лучше сейчас.
Примут ли снегурки это к сведению или нет – никто не знал. По крайней мере, путь был свободен.
– Удалось вычислить, где на нее напали? – спросила Норма уже на улице.
– Да, вполне, – кивнул Октав. – А еще то, как монстр заманивает своих жертв поближе к воде. В данном случае перед жертвой предстал молодой человек приятной наружности. Он завел с ней разговор, а стоило приблизиться, как он выпустил, – Турмалин пощелкал пальцами, подыскивая слово, – что-то вроде щупалец. Потом потерял человеческий облик.
Алевтина слушала его, прижав ладони к приоткрытому рту.
– Опять у нас перевертыш? – предположил Лес.
На него все покосились, но он только слегка напрягся, головы не опустил. Да, проштрафился, да, всех подвел. Но это не значит, что он будет заискивать и затыкаться чуть что. Они с Фундуком – полноценная часть отряда. Неотделимая. Нужная.
– Да, – наконец кивнул Турмалин. – У меня есть предположение, что оно умеет превращаться в тех, кого поглотило полностью, для привлечения новых жертв.
– Звучит вполне разумно, – согласилась Норма и почему-то порозовела, будто в этом простом признании правоты было что-то эдакое.
Октав, полностью приняв бразды правления, повел отряд в увиденную в воспоминаниях жертвы часть города. Там Касторка мельчала, а приток заканчивался болотистой заводью, поверхность которой напоминала суп из помоев и мелкого сора. Тем не менее эту, как и другие части реки, пересекал каменный полукруглый мост.
Откуда-то остальным было известно, что монстр нападает только на одиночек, а потому было решено разделиться. Каждый взял на себя сектор берега по четырем сторонам от моста. Лес переживал за Норму, которая была не слишком хороша во всем, что казалось боев.
– Я буду кричать очень громко, – мрачно пообещала сестра.
– О, это я тоже могу, – с энтузиазмом поддержала Алевтина. Но та воспринимала их поездку как одно сплошное развлечение. Даже несмотря на произошедшее.
И вот они разделились. Снова. Октав с Нормой остались на одном берегу по левую и правую сторону от моста, а Лес с коронером обходили дозором вторую. Поначалу Фундуку нравилось ходить за Яшмой из стороны в сторону, но, когда он сообразил, что больше они никуда не собираются, заскучал и стал высматривать в воде плавучих крыс.
Лес не мог перестать крутить в голове тревожные мысли – скольких он убил той ночью? Сколько из них успели сбежать? Когда – не если, именно когда – последует ответный удар «Колеса»? И главное, как им все же удалось сбежать из ледяного подземелья Панкрата? Напрашивался вывод, что их там так и не запирали. Но тогда где они были? Как получили все эти ценные сведения, в которых теперь не сомневались? От напряженной мыслительной деятельности разболелась башка.
Вскоре солнце начало опускаться за горизонт.
Лес приказал себе быть внимательнее. Потом решил, что с такой серьезной рожей на него ни один монстр не позарится. Решил изобразить праздношатающегося гостя Касторы, но тоже без особого результата. Затосковав, он бросил взгляд в сторону Алевтины. Та стояла у каменного парапета и мечтательно смотрела вдаль, на противоположный берег и его огни. Последовав ее примеру, Лес заметил, что напротив него Октав беседует с Нормой, стоя к ней очень близко. Потом их кто-то вроде окликнул, и они отвлеклись от разговора.
«А чего это они сошлись? – слегка нахмурился Лес. – Каждый же дежурит на своей стороне».
Но не успел он додумать эту мысль до конца, как раздался выстрел из пистоля, и сестра начала заваливаться назад, утягивая за собой в реку и Турмалина.
Земля точно взорвалась под его ногами.
Лес побежал.
* * *
Несмотря на браваду, Норме было страшно. Каждый раз, когда отряд разделялся, происходило что-то плохое. Чаще даже ужасное. Поэтому она никак не могла успокоиться, вышагивая мимо каменного ограждения с намалеванными на нем вульгарными картинками и надписями, зазывающими в разные заведения вроде «Куропаточки» или «Мышки-Ватрушки».
План казался дырявым, что рубаха бездомного. Даже балбес Илай не позволил бы себе идти так наобум. Возможно, сказывалось то, что Октав привык работать один либо в паре, но никак не управлять отрядом из четырех человек и кошкана. И у них не было никакого способа связи, даже плохонького условного сигнала, кроме крика.
Норма поймала себя на том, что мечется, делая три шага в одну сторону и три в обратную, что никак не делало ее похожей на приманку. Покусав заусенец на большом пальце, Норма посмотрела в сторону Октава. Тот стоял совсем далеко, спиной к ней. Чтобы хоть немного успокоиться, а заодно и скорректировать план поимки касторской напасти, она решила все же подойти к нему и переговорить.
Шагая по брусчатке, Норма низко опустила голову и пыталась продумать начало разговора. Что-то в духе «мы все умрем» или «так продолжаться не может». И как бы избежать упоминаний Илая? Это точно не подойдет. Наконец она придумала: «Нам стоит собраться еще раз и все обговорить, иначе нас перебьют поодиночке». Довольная, она пошла быстрее, но стоило ей поднять глаза, как она увидела… себя.
Лазурит остановилась так резко, что едва не запнулась
