Школа дорог и мостов - Тамара Витальевна Михеева
– Прости. Простите нас. Мы тогда ничего не знали ни про холмы, ни про Веретено… Не знали, что истории могут писать себя сами, пойти своей дорогой. А самое главное, что наши миры так тесно переплетутся, что можно будет гулять туда-сюда, терять и теряться.
– Поэтому вы стали помогать? – встрепенулся Савва. – Чувствовали ответственность?
– Пожалуй.
– И так появилась Школа дорог и мостов.
– Так появилась Школа дорог и мостов.
Алехин посмотрел на Кирилла. Тот пожал плечами, будто ответил на вопрос, который никто, кроме него, не услышал.
– Вообще-то, – сказал он, – все началось с Кирилла.
Это было начало четвертого курса. Все они уже подрабатывали и чувствовали себя очень взрослыми. Янина и Мурашкин съехали из общежития. Их крохотная квартирка стала штабом братства. На стенах висели карты Пятиземелья, генеалогические древа правителей и линейка эпох. На стеллаже стояли вдохновляющие книги и разные штуковины, которые казались пришедшими из тех миров.
Они были счастливы все вместе, хотя Арс и Алехин соперничали из-за Насти, которая только посмеивалась и виртуозно избегала ухаживаний обоих. А потом пропал Мурашкин. Они играли, разворачивая становление тирании в империи Вандербутов, когда Мурашкин вдруг вскочил и сказал:
– Я сгоняю за тортиком, очень сладкого хочется.
Янина подняла на него удивленные глаза:
– Ты не ешь сладкое.
– Разве? – спросил Мурашкин, стремительно оделся и ушел.
И больше не вернулся.
Игра без Мурашкина завязла, да и Янина, почувствовавшая неладное, не могла сосредоточиться. Они пытались ее успокоить: ну захотелось человеку торта, что такого-то?
– Да не ест он сладкое, вы чего? – вскочила Янина и в чем была выбежала из дома в ноябрьскую стынь.
И тогда все вспомнили, что да, и правда ведь не ест. Никому не хотелось шататься по вечерним улицам, Яну догнали и уговорили подождать еще немного, сколько тут до ближайшего магазина, пять минут, сейчас он придет. Но Мурашкин не пришел. Ни через пять минут, ни через тридцать и вообще никогда.
Весь следующий месяц они метались между полицией и экстрасенсами, прочесывали самые злачные кварталы города, больницы, морги, интернет, звонили его родителям. Но не находили никаких следов. Мурашкин просто растворился. Исчез. И все, даже Янина, поверили, что его убили какие-нибудь наркоманы или маньяк.
А потом пришла та женщина.
Яна встретила ее весной, недалеко от своего дома. Квартиру они снимали теперь с Настей, потому что Яна боялась оставаться одна, ей мерещились голоса и звуки. Женщина шла пошатываясь, но было понятно, что не пьяна, а измождена до предела. Она была в странной одежде, будто сбежала со съемочной площадки исторического фильма. А на руках – младенец, нескольких дней от роду.
Так мы узнали, что мать, пытаясь спасти своего ребенка, способна разорвать ткань одного мира и попасть в другой.
Яна, конечно, не смогла пройти мимо. Позвонила Насте, вместе они привели женщину с ребенком домой, накормили, помогли принять душ и вымыли малыша. Вызвали скорую и полицию. Женщина не говорила по-русски и всего боялась, особенно прикосновений. Но, увидев на столе Яны фотографию Мурашкина, вдруг оживилась, замахала руками и из лифа старинного, сильно изношенного платья, грязной грудой лежавшего в ванной, достала листок бумаги, подумала, будто выбирая, кому отдать, и протянула Яне.
Это было письмо от Мурашкина.
Вечером, когда женщину с малышом скорая увезла в больницу, а полиция допросила Яну с Настей, братство собралось у девчонок. Столько лет прошло, а каждый из них до сих пор помнит эту наспех набросанную записку:
«Заяц, я не знаю, что произошло, но, открыв дверь подъезда, я оказался в твоих пьятанских степях. Тут как раз началась война. Не могу понять только, почему опять Вандербут, ведь мы же победили его в прошлом раунде? И зачем мы его вообще выдумали? Через хофоларские горы (ты не представляешь, какие красивые они получились!) и хэл-марский лес (жуткий!) я пробиваюсь на восток, ведь Сережкин Край на востоке, а он – часть нашего мира и, значит, лазейка, возможность снова тебя увидеть».
И все. Ни слова больше.
– Надо расспросить эту женщину, – глухо сказала Яна. – Она узнала его, она его видела… Сколько времени прошло? – вдруг закричала она, будто не считала каждый день.
– Полгода, – отозвалась Настя. – Это не его сын, я уже подсчитала.
«Надо же, – удивился тогда Алехин. – А я бы и не подумал об этом». Яна захлебнулась плачем. Никто не мог ее утешить. За полгода любые слова потеряли смысл, а рыдали они все, только молча.
– Мы расспросим ее, – сказал Арс решительно.
– Она не говорит по-русски.
– Ничего. Есть язык жестов, рисование, разработаем имперский язык!
Но на следующий день Яне позвонили из больницы и сказали, что женщина умерла от открывшегося кровотечения. «Что с ребенком делать? Вы опекунство оформите или в дом ребенка отдавать?» – спросили у Яны.
И сразу стало не до поисков ответа, куда и как провалился Мурашкин.
Алехин покусал губу. Он дико устал, пока рассказывал. Но ведь нужно было сказать еще одно, очень важное. Он опять посмотрел на Кирилла. Тот пожал плечами, будто говоря: как хотите, как считаете нужным. Кирилл всегда им доверял.
– Мальчика назвали Кирилл. Фамилию дали Рогов, потому что его мать все время повторяла: «Рогавис, рогавис». Мы так и не узнали, что это.
– Хофоларская деревня, – прошептала я. – Тайрин живет там сейчас.
– Значит, скорее всего, Кирилл, ты – хофолар.
– Я шдимовец, – буркнул Кирилл, явно цитируя кого-то. – Школа дорог и мостов – моя родина.
Алехин смутился, я сжала Кириллу руку.
– Я не думаю, что мы сочинили все эти миры. Я думаю, что они и так были, а мы просто открыли нужную дверь.
– Как Люси в «Нарнии».
– Как Люси в Нарнию. Как Гарри Поттер пройдет через платформу девять и три четверти, как Алиса провалится в кроличью нору. Пройти сквозь круг камней, как Тиффани Болен, переплыть озеро на лодке с незнакомцем или просто выйти за порог – нас, как и героев любимых книг, всегда ведет любопытство, воображение и, пожалуй, самонадеянность. Все мы, братство игры, были талантливы и упрямы ровно настолько, чтобы создать ШДиМ. Сначала ради Кирилла и Мурашкина, а потом мы поняли: миры переплелись так тесно, что людей, попавших в наш, не меньше, чем сгинувших там.
– Они ведь не сгинули на самом деле, – буркнул Кир.
– Нет, конечно, нет! Я неправильно выразился, прости. Кто-то нашел там свое счастье, как Настя.
– Как это произошло? – спросила я. – Как она оказалась на Альтиде?
– Мы тогда еще пытались отыскать следы Мурашкина, открывали все подряд двери, искали переходы. Но единственным проводником был Мурашкин, поэтому ничего у нас не получалось. Яна – ткач, она невероятно талантлива, но она была одержима
