Школа дорог и мостов - Тамара Витальевна Михеева
Гиор дотронулся до шрама на левой щеке. Успокаивать силой пришлось не только лавнийского царя, очень расстроенного, что лишился невесты, но и озверевших от несправедливости жителей Каменного, Железного и Серебряного городов, которые разбрелись по лесам и ушли за Арыцкий перевал. Они устраивали засады, ловушки, грабили и убивали – в их головах причудливым образом сложилась картина, что они жили счастливо под покровительством какого-то нового бога и его жрицы, а потом пришли разбойники из Золотого города и разрушили их дома. Гиор никак не мог понять, как сестре удалось околдовать этих людей, заморочить им головы и – исчезнуть, раствориться, будто ее и не было, бросив их на произвол судьбы. Он искал ее повсюду, он перекрыл порты, прочесал леса, руины, исходил вдоль и поперек степь за Арыцким перевалом… Сестры нигде не было. Но Гиор не верил, что Анилу могла случайно погибнуть в огне войны, как уверяли его советники, он чувствовал ее присутствие, ее злую силу. Он знал, что она не умерла. Знал, и все.
О, если бы он тогда вступился за Анилу! Если бы смог убедить отца, что такие, как она, не живут в клетке! Не для них – довольствоваться малым, подчиняться человеку, которого не уважают, покорно терпеть свою судьбу. Но он не решился высказать свое мнение, он даже не попробовал. Не хотелось спорить с отцом, слышать его обвинения в мягкотелости. И получил то, что получил, – войну, разоренную страну, гибель семьи, одиночество. Предательство той, что могла бы стоять рядом и во всем помогать.
Сейчас он ехал в Суэк со своим первым официальным визитом. Мир с Лавнией дался ему нелегко и недешево, но Суэк всегда был их союзником и торговым партнером, все должно пройти хорошо. Почему же так тоскливо?
Плот ткнулся в новый, только что отстроенный причал. Гиор очнулся, глянул в воду.
– Что это? – удивился он. – Почему вода такая… – Он замялся, вспоминая, как по-суэкски будет «отвратительного цвета».
– Розовая? – подсказал паромщик. – Да вот напасть такая завелась по всем берегам. Года два назад появилась, и никак не извести. Ядовитые твари, так жалят, что и помереть можно. Раньше-то ребятишки купались тут, красота какая была, а теперь только на плоту и проплывешь.
Гиора передернуло. Странные создания, он про таких никогда не слышал, хотя читать про разных существ любил.
Причал скрипнул под его ногами. Вот и Суэк. Гиор помнил, как приезжал сюда с отцом, как долго стеснялся заговорить с принцем, а потом они вдруг подружились, убежали с торжественного обеда, стащили у стражников луки со стрелами и стреляли из них на берегу холодного лесного озера. Было весело, беззаботно и радостно, и лес стоял такой зеленый, такой светлый, красивый, он потом ему часто снился. Наверное, его стрела до сих пор лежит на дне того озера. А они с принцем выросли и оба теперь – цари. Суэкский – по закону и местной традиции, а он – по воле злой, беспощадной судьбы.
Быстрые лошади везли карету к дворцу. Посланник короля, встретивший его на причале, почтительно поклонился. Гиор смотрел на город. Детская память не сохранила ничего о нем, и сейчас город удивлял и радовал интересной архитектурой домов, горбатыми мостиками, цветниками.
– Погодите, – сказал вдруг Гиор. – А разве здесь не должен быть лес?
– Да, – кивнул советник. – Отрадно, что ваша память так крепка, светлейший ралу. Теперь здесь Сады – прекраснейшее место взамен зарослей и бурелома.
– Мне нравился тот лес, – подавленно сказал Гиор, который никак не мог справиться со своим состоянием. – А озеро? Тут было такое…
– Озеро сохранилось. На его берегу сейчас строят дом, в котором будут жить осиротевшие девочки, которым некуда пойти.
– Благое дело, – через силу проговорил Гиор.
– Так повелел король Рулаш. Он сделал это в память о своей силе…
– О чем? – не понял Гиор.
Но посланник почему-то сделал вид, что не расслышал.
– О, вот и дворец! – воскликнул он. – Добро пожаловать, светлейший ралу. Отдохните с дороги, я приду за вами чуть позже.
Гиор был рад остаться один.
Почему-то ему хотелось плакать.
Он подошел к окну. Оно выходило в те самые сады, о которых говорил посланник. Деревья были совсем юные, тонкие, зато вовсю цвели самые разные цветы. Среди этих цветов возвышался храм. Гиор напряг память. Во что верили суэкцы? Кажется, у них был единый бог… да, бог, который держит в руках нити судеб. Как ни старался, Гиор не мог вспомнить его имени. Храм показался ему красивым. Не таким величественным, как храмы альтийских богов, скорее суровым, сдержанным, но в нем чувствовалась сила, сила, которая ему совсем не нравилась.
Ужин в честь важного альтийского гостя начался в сумерках. В большом зале пылали свечи, вышколенные слуги подавали еду и напитки, молодой король и его родители были милы и доброжелательны. У короля была сестра. Гиор не помнил ее. Наверное, когда он приезжал сюда в детстве, она была еще очень мала, но сейчас он смотрел в эти распахнутые, будто чуть удивленные глаза, в это юное свежее лицо, подмечал красноречивые взгляды ее родителей и недвусмысленные намеки ее брата-короля… «Что ж… – подумал Гиор. – Почему бы и нет? Она хороша собой, а мне давно пора жениться. Наш союз усилит Альтиду, и ведь это так важно сейчас». И он улыбнулся принцессе через стол.
Прошло еще два дня – в прогулках, неспешных разговорах и взглядах, которые ничего не значат, но так много обещают. Принцессу звали Суэлой, и Гиор убедился, что она не только обворожительна, но и умна. На третий день пребывания в Суэке он попросил у короля руки его сестры.
И получил отказ.
– Поверь, я бы очень хотел, чтобы наши дома породнились и чтобы Суэла была счастлива, но…
– Но что?
Гиору было больно. Но что еще хуже: он не понимал. Ведь все, все говорило о том, что он должен жениться на суэкской принцессе, его и пригласили сюда специально за этим! Неужели он совершил какую-то оплошность? Не то сказал? Не так посмотрел? Сел не туда, ел не той вилкой? Но разве политические браки зависят от знания этикета? Надо, надо было брать с собой советников! Ах он самонадеянный дурак!
– Понимаешь, жрица нашего бога против этого союза, – продолжал оправдывать свой отказ король.
– Жрица вашего бога?
– Да. Мы зовем ее пряхой, ведь она прядет нить, что
