Верравия. Рассказы - Дмитрий Александрович Билик
— Как? — Спросил Аварит.
— Не все подношения и подарки оказываются полезными, — усмехнулся Долус, — а когда надеваешь кольцо, — указал он на правую руку Тритона, — может оказаться, что оно когда-то принадлежало Сомну.
— Ха-ха, — рассмеялся Аварит, — ты выкрал перстень у нашего вечно спящего братца…
— И подарил водяному мужу, — развеселился теперь и сам Долус.
— Ну хорошо, а что теперь?
— Нам туда, — указал Бог на одну из дверей.
— Если Отец узнает, что мы были здесь…
— Это все равно уже ничем хорошим не закончится, — парировал Долус, — мы должны помочь нашим Темным братьям и сестрам.
Аварит ничего не ответил, лишь утвердительно кивнул. Они, не сговариваясь, вместе, как делали всегда, толкнули дверь и оказались в зале. Повсюду царил мрак, самый необычный, какой можно было увидеть. Он был точно живой, лоснясь, когда на него падал взгляд, струясь и переливаясь. Иногда он перетекал в причудливые предметы, замершие у стен, а порой превращался в гигантские колонны или статуи.
— Даже мне здесь не по себе, — признался Аварит, — это то самое место?
— Да, тут все, что Отец создал, но побоялся впустить в мир смертных. Никто из них не может проникнуть сюда, только отмеченные самим Создателем.
— А та самая Изначальная Искра Тьмы…
— Тоже должна быть где-то здесь, — пошел вперед Долус.
Боги двигались медленно и осторожно, будто боясь нарушить священную вековую тишину. Аварит несколько раз останавливался, пытаясь разобрать, что перед ним за предмет, но каждый раз Долус упрямо тянул брата за собой. Так продолжалось, пока оба бога не замерли перед небольшим постаментом. На нем, отливая вороненой сталью, стояло нечто. Внутренний огонь предмета не могли скрыть даже острые грани, в которые тот был заточен.
— Изначальная Темная Искра? — Шепотом спросил Аварит.
— Искра Тьмы, — кивнул Долус.
Коварный бог не без дрожи шагнул вперед и взял предмет в руки. Короткая вспышка боли отразилась на его лице, и Аварит тут же тронул то, в чем была заключена Искра Тьмы, чтобы облегчить муки брата.
— Нам надо отдать часть своей души, чтобы извлечь Ее. Понимаешь? — Сказал Долус.
Алчный бог судорожно сглотнул. Любое действие, сопровождающееся добровольным пожертвованием чего-либо, рождало внутри странное чувство нарастающей пустоты, будто он делал нечто противное его природе, а уж отдать часть души… Но самый близкий ему Бог стоял сейчас напротив, брат, что мог предать любого и всех, но только не его, ждал, потому Аварит кивнул.
— Наш скорбный труд не пропадет, — улыбнулся Долус знакомыми с детства губами, но голос был другой, чужой, далекий, — из Искры возгорится Пламя.
И алчный Бог почувствовал, как нечто настолько темное, что даже ему, порождению мрачной составляющей Отца, стало страшно. Оно проникало внутрь, осматривалось, кровожадно усмехалось. Аварит посмотрел на брата стеклянными пустыми глазами и, повинуясь внутреннему порыву, произнес.
— И просвещенный наш народ сберется под лихое знамя.
Стоны боли прокатились по чертогам, созданным Отцом для сохранности самых опасных, самых хищных вещей века рождения мира. Закусил в чудовищной муке губу Долус, закатил глаза от невероятных терзаний не тела, а души Аварит. Трещало нечто в руках братьев, крошились грани и Искра, коротко вспыхнув чернотой бесконечной Ночи, стала принимать очертания привычного оружия всех злодеев и грабителей — лука.
— Получилось, — слабо улыбнулся Долус, осматривая само оружие и антрацитовые стрелы в агатовом колчане.
— Это не Искра, — бессильным голосом ответил Аварит.
— Пламя, — согласился брат, — Пламя Тьмы. То, что горит в сердце каждого из нас и то, что может навсегда затушить огонь любого из Богов.
Дрогнули своды от удара, что сотрясло само мироздание. Братья переглянулись и сразу поняли, что случилось, но только Аварит сказал вслух.
— Серые вмешались!
— Это ничего не меняет, надо помочь нашим!
И Боги побежали. Обратно, через бессвязно бормочущего сквозь сон Тритона, явно просыпающегося; через беспокойного Рарога, сдергивая на ходу повязку с глаз; мимо каменных глыб ущелья в мире смертных, где и располагался портальный камень. Алчный Аварит и коварный Долус мчались по небу, переступая с облака на облако точно крылатые лошади, обитающие в садах Матери. Они слышали крики поверженных врагов, стоны союзников и хмурое дыхание Серых. Видели сверкающие, бьющие с небес молнии, расширяющиеся воронки смерчей, огромные, ломающиеся от мощи сотрясаемых ударов деревья. Тревожно пахло низложением, когда кровь продолжает течь в жилах, сердце еще бьется, мысли роются в голове, но Бога уже не существует в этом мире.
— Трое Темных воспротивились порядку и пошли за ними все остальные. Трое Белых приняли удар и воззвали к братьям и сестрам во Свете. Шестеро Серых во главе с Тайнори смотрели, пока не поняли, что обе стороны уничтожат друг друга, и тогда вмешались все Наблюдающие…
— Что с тобой? — окликнул брата Долус. Ветер пытался украсть его слова, но говорил Бог громко, и Аварит его услышал.
— А… Не знаю. Я будто задумался.
— Крепко тебя припечатало, — рассмеялся вероломец, — говорят, что Тьма — это часть Отца, осознавшая себя как живое существо. Но ничего, как только Пламя вкусит кровь Бога, силы начнут возвращаться к тебе. Гляди!
Но Аварит не успел понять, на что указывает брат. Еще мгновение, и они шагнули вниз, оказавшись в стороне от общей сутолоки, на поросшем кустарником холме. Не сговариваясь, братья взяли в руки лук, Алчный с одной стороны, Коварный с другой, свободной рукой каждый вытащил по стреле. Тетива зазвенела, и Ария, покровительница Целомудрия, закричала, падая на земь. От звука этого содрогнулись все сражающиеся. Потому что не низложена оказалась лучезарная богиня, а убита.
Заозирался удивленный Тайнори, ибо не бывало подобного прежде, чтобы бессмертный мог погибнуть от руки себе подобного, пока не увидел на холме двух братьев. Те стояли с диковинным черным луком, не таким большим, чтобы его нужно было удерживать вдвоем. Оружие переливалось странным, опасным светом, будто вбирая в себя силу двух Темных после каждого выстрела. Причем тот, что стоял справа, кажется Аварит, все больше и больше бледнел.
Страшно закричал Тайнори, и на мгновение в его лицо, хоть и худое, но похожее на человеческое, превратилось в череп скелета. Взмахнул смертоносец двуручным мечом, низлагая Бетлир, Светлую богиню Справедливости, и Чишир, Темного бога Ненависти, и рванул по направлению к братьям. Не было никого, кто бы мог остановить Тайнори, мчался он подобно голодному волку, увидевшего раненого зверя, летел как чайка, к легкомысленно выпрыгнувшей из воды рыбе.
Но хрипел уже, схватившись за горло и стоя на четвереньках Гелот, Светлый Бог Кротости, падали на землю капли крови, тут же застывая и превращаясь в драгоценные камни. Тайнори чувствовал, что тот против воли смертоносного умирает.
В третий
