Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1 - Аперта
– О-ох. Я села в лужу.
– Так что же произошло? Госпожа Рания поймала вас, когда вы убегали?
– Почти так и вышло.
– Это совершенно немыслимо: вы оказались пойманы госпожой Ранией и смогли вернуться целой и невредимой.
– Дело в том, что…
Меня поймала не Рания, а император. Поэтому-то я и осталась в живых. Это была чистая правда без толики лжи, но она гораздо больше походила на ложь. Однако сейчас я в любом случае очень устала как морально, так и физически.
Мы с Ханиэль упали в озеро и выжили, и после этого в моем привычном расписании возникли изменения. Войдя во флигель, я тут же разожгла огонь, вскипятила воду и смешала ее с сухим молоком, приготовив таким образом импровизированный суп.
Только мне, способной принимать человеческий облик, было под силу выполнить всю эту работу. До сих пор я воспринимала это как должное, но сегодня, после всего, что со мной произошло, заниматься всем этим было крайне тяжело.
– Апчхи!
Вдобавок ко всему я простудилась, и теперь у меня был заложен нос. А мне все еще нужно было столько всего сделать, как же теперь быть?.. С какой стороны ни посмотри, моя выносливость оставляет желать лучшего…
Ханиэль тем временем начала плакать.
– Малышка!
Я должна справиться. Должна все сделать. Выкупать и высушить нашу принцессу – моя обязанность и награда как матери. Разве вся работа тяжелая? Например, сейчас меня ждала вот такая приятная обязанность, больше похожая на вознаграждение за труды.
– Теперь ты порядке? Можешь говорить?
– Госпоза Селный Лебедь плишла, поэтому я вот так и так, а потом вот так.
– А-а.
Что же она имеет в виду?
Конечно, я очень любила Ханиэль. Были дни, когда моя материнская любовь к ней не встречала никаких препятствий на своем пути, но были также и дни, когда все шло из рук вон плохо. Вот сейчас, когда малышка наконец вышла из охватившего ее ступора, я понятия не имела, что делать, слушая, как она часто дышит и лихорадочно выплевывает слова. И в этот момент меня уверенно оттолкнула Селлена:
– Отойдите-ка в сторонку. Итак, вы хотели стать лучшей в плавании, чтобы показать мадам, как хорошо у вас получается…
– Д-да! Потом из-за делева… сталший блатик бух… блатик так… и я стоп… ох… бульк.
– Говорите, в этот момент из-за дерева вышли его императорское величество? И вы оказались так сильно напуганы, что ваши крылья перестали двигаться и вы начали тонуть?
– Да-а-а!
– …
Как минимум этот талант Селлены мне следовало признать. Словно профессиональный переводчик она шаг за шагом пояснила каждую неясную деталь.
– Вы слышали, мадам? Похоже, принцесса при виде императора впала в шоковое состояние. Маленькие дети от испуга часто цепенеют.
– Не только они.
Я тоже замираю от страха при виде императора.
Полностью разделяя чувства Ханиэль, я еще раз крепко ее обняла. Пока я массировала ей животик и скованные суставы крылышек, которые еще не до конца расслабились, ее тонкие лапки, не длиннее и не толще моего пальца, начали трепетать.
– Г-госпоза Селный Лебедь.
– Теперь я мама. Мы дома, так что можешь называть меня мамой.
– Мама!
Услышав ее голосок, я наконец смогла окончательно успокоиться. Хотя я и знала, что Ханиэль в безопасности, тревога, засевшая глубоко в груди, продолжала терзать меня. Теперь от нее не осталось и следа.
– Слава богу. Какое же облегчение…
– Боже, мадам. Я ведь уже передала вам все слова, сказанные принцессой. Так о чем вы вообще беспокоитесь?
Селлена, снова заважничав, изо всех сил вытянула шею. Она встала в позу, словно прося почесать ей шейку, но я лишь косо посмотрела на нее.
Да уж, не зря говорят, что талантлив медведь, а деньги получает его хозяин[14]. Но если уж опираться на факты, то спас нас именно император…
– В… В любом случае нельзя судить о ком-то по его внешности.
– Не знаю, что заставило вас прийти к такому выводу, но вы абсолютно правы.
И я от души почесала шею Селлены, которая впервые за долгое время мне больше не перечила. Та с наслаждением встряхнула всем телом, возможно, потому, что я почесала именно в том месте, до которого ее крылья с трудом дотягивались.
– Мама! Ханиэль тоже!.. Ханиэль тоже хочет так!..
– Хорошо-хорошо, и тебе я тоже почешу шейку.
Теперь обе мои руки оказались заняты, потому что обе птицы то и дело просили их обнять. Заключив в объятия Ханиэль, которая все еще немного дрожала, я прошептала ей на ухо:
– Возможно, он не такой уж и страшный, Ханиэль.
⁂
– Сестра, до каких пор ты будешь так сидеть?
– …
– А, сестра!
Рания, которая сидела, вытянувшись струной и скрестив руки на груди, в самой дальней комнате герцогской резиденции Ивендель, вдруг резко открыла глаза. Лишь секунду назад Ребекка требовала старшую сестру прислушаться к ее словам, но, встретившись с ней взглядом, оказалась настолько потрясена, что попятилась:
– Т-ты чего? Что на тебя нашло?
– Где Ронин?
– Почему ты так часто зовешь его? С какой стороны ни посмотри… не перебор ли, что мне, герцогской дочери, приходится заниматься чем-то подобным?
– Тогда мне, что ли, это делать?
– …
– Ребекка, я неоднократно тебе говорила, что это твоя работа. Точнее, то, что ты сама взяла на себя.
Рания оставалась холодна к недовольно бурчащей себе под нос сестре. И, услышав ее едва уловимый предупреждающий тон, Ребекка поджала губы.
«Только ты можешь это сделать». Если интерпретировать эту фразу в позитивном ключе, то она означает, что тебе доверяют. А если в негативном, то она значит просто делать хотя бы это, раз уж ни на что другое ты не годишься.
– Я же сказала тебе как следует присматривать за ней. Но как ты посмела довести ее до того, что она задумалась о побеге?
– Но ведь ты сама над ней измываешься. И она же сказала, что никуда не убегает? Внутри корзины не было ничего, кроме вяленой рыбы…
– Заткнись!
Рания, чьим девизом были хладнокровие и элегантность, сжала кулак и стукнула им по столу. Ребекка, впервые увидев сестру в таком состоянии, тут же замолчала и отступила назад. Несмотря на всю свою незрелость, она прекрасно знала, в какой ситуации окажется, попав в немилость старшей сестры.
А ведь речь шла не только о ней одной. Ребекка подумала о своем возлюбленном, который давно покинул Север. И теперь воссоединение двух сердец всецело зависело от того, когда Рания призовет его обратно.
– Х-хорошо. Я буду как следует за ней присматривать.
– Ребекка, ты думаешь, что череда ее выходок на этом закончится?
– Конечно, на это не стоит надеяться, но все же до сих пор она тихо сидела, забившись в угол. Не понимаю, почему она вдруг начала безумствовать…
– Безумствовать?
Она?
Хохот Рании был ужасающим.
Обычно она скрывала улыбку за веером, но здесь не было собеседника, перед которым нужно было бы держать лицо. До этой планки не дотягивали ни глупая младшая сестрица, ни тот, кто тихо стоял за дверью.
– Раз пришел, проходи внутрь.
– Леди Рания, вы никогда не разочаровываете.
Бесшумно отворив дверь, Ронин вошел в комнату, волоча за собой подол длинной мантии. Ребекка, не знавшая о том, что он пришел, подняла голову и встретилась лицом к лицу с его мертвенно-бледной физиономией.
От одного только взгляда на него у Ребекки по коже побежали мурашки, и она, сама того не осознавая, начала массировать тыльную сторону руки. А увидев, что старшая сестра как ни в чем не бывало сидит перед гостем, она еще больше испугалась.
– Какая жалость, похоже, леди Ребекке не по душе мое появление здесь.
– Н-не сказать, что это так.
