Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1 - Аперта
– Конечно. Пожив на лоне столь необъятной природы, осознаешь, что существует множество удивительных и загадочных вещей, о которых ранее мы и не догадывались. Думаю, вы, ваше величество, не будете разочарованы.
– А что, если я все же окажусь разочарован?
– …
Без понятия. Не задумывалась об этом.
Я улыбнулась слишком поздно, прикусив щеку, поэтому, наверное, выглядела в его глазах глупой. Однако, как бы иронично это ни было, высокомерное выражение лица императора сейчас казалось более удовлетворенным, чем когда-либо.
– Хорошо. Тогда я сам решу, какой цены все это заслуживает.
⁂
– Ты! Что ты сейчас снова задумала?
Как только дверь захлопнулась, хватка Рании, толкавшей меня к камину, стала особенно жесткой. Едва император вместе со своими младшими братьями удалился в комнату для курения, она тут же втащила меня сюда. Ее руки ни на секунду не переставали трястись от гнева.
– Ты хоть знаешь, где находишься? Живо отвечай!
– А-а, ты мне все платье помяла. А у меня их и так немного.
– Кэтрин!
Я вздохнула, словно давая понять, что ожидала такой реакции, и осторожно поправила юбку. Рания же заговорила на еще более высоких тонах. Какое облегчение, что шум и громкая музыка в банкетном зале на нижнем этаже заглушали ее голос.
– Не лучше ли вам говорить потише? Хотя мне, конечно же, на это плевать.
– Сейчас же скажи, что это за уловка! Ты хоть знаешь, кто он такой?
– Как я могу не знать? Это его императорское величество.
А еще он – старший брат моей Пищалочки.
Я поправила вуаль, которая сползла набок от ее толчка, и улыбнулась глазами сквозь ткань. Реакция Рании не заставила себя долго ждать: она тут же помрачнела еще больше.
– Кэтрин, для тебя нет ничего хорошего в том, что ты вот так вышла.
– Могу сказать то же самое и о вас, моя старшая дочурка.
– Что?
– Если вас одолевают ненужные волнения, можете их отбросить. Я не собираюсь говорить о проклятии.
– О проклятии? Ха-а, ты считаешь, что тебе кто-то поверит?
Глаза Рании сверкали гневом, на губах же была холодная безразличная улыбка, из-за чего казалось, что передо мной половинки лиц двух разных людей.
– Как я сказала с самого начала, для меня это не имеет какого-либо значения. Ты уже являешься ведьмой Севера, так что будь то лживые обвинения или ложные доносы, кто тебе вообще поверит?
– …
– Дурья голова. Ты же должна знать, что единственная способна принимать человеческий облик. Так неужели ты думаешь, что сможешь использовать других животных в качестве свидетелей? Независимо от того, как сильно ты будешь настаивать на том, что речь идет о про́клятых людях, в глазах окружающих ты всего-навсего ведьма. Нет, вернее, выжившая из ума ведьма!
Уголок рта Рании искривился еще сильнее, словно она была очень довольна своей речью.
Темно-красная тень приблизилась ко мне и растеклась по камину.
– Понятия не имею, что ты собираешься сказать, но без каких-либо доказательств…
– К чему мне другие свидетельства? Мое тело – вот неопровержимое доказательство.
– Что?
– Как ты сама сказала, кто вообще мне поверит? Я родом из третьесортной дворянской семьи, которая без зазрения совести продала собственную же дочь.
Прежде чем Рания подошла ко мне вплотную, я сама сделала шаг ей навстречу. Я не видела своего отражения в зеркале, но, думаю, усмешка на моих устах ничуть не уступала той, которая застыла на губах Рании.
– Благодаря чьим-то трудам я стала известной на весь Север ведьмой, которая к тому же еще и собственного мужа погубила, так кто мне вообще поверит?
– Если ты и сама это знаешь…
– Но ты, похоже, до сих пор не понимаешь?..
– …
– …Что мне больше нечего терять.
Потребовалось всего мгновение, чтобы тени двух соперниц, стоящих друг против друга, слились воедино. Я была выше, и, опустив подбородок к лицу Рании, продемонстрировала, что ее взлетевшие вверх брови меня не волнуют.
– Вся вина за злодеяния на Севере все равно лежит на мне, так какой мне смысл беспокоиться о своем теле? Разве это не то же самое, что бросить в адское пламя еще одну спичку?
– Кэтрин, не знаю, во что ты там уверовала, выкинув подобный фокус, но у моего снисходительного отношения к тебе тоже есть предел. Что бы ты ни делала, ты полностью в моих руках. Похоже, ты слишком зазналась и напридумывала себе невесть что, но запомни хорошенько: я могу нанять сколько угодно людей, которые станут твоими дублерами в этом спектакле. Поэтому то, что ты умрешь ведьмой, ничего не изменит.
– С чего ты взяла? Как минимум ты никогда не станешь императрицей.
– Что?..
Лицо Рании, которое все это время не теряло своей высокомерной стати, внезапно задрожало. Хватка, с которой она сжимала мою руку, стала настолько сильной, что я уже не могла вынести.
– Отвечай прямо! Понятия не имею, от кого и что ты там услышала, но…
– Мне и не нужно было никого расспрашивать, чтобы сделать выводы.
– …
– Меня мучил вопрос, почему столь важная особа, как старшая герцогская дочь, откладывает брак, когда она могла бы выйти замуж хоть завтра, просто поманив пальцем любого…
Это изначально выглядело крайне странно. Если же говорить о причинах, по которым Рания, обладавшая и деньгами, и властью, и славой, до сих пор не отправилась под венец, это могло означать одно из двух. Либо ей никто не нравится, либо у нее на примете есть кандидат, заполучить которого не так-то просто, поэтому ей сначала нужно выиграть немного времени.
«И как же я раньше не поняла?»
До сих пор мне совершенно не хотелось лишний раз вспоминать о существовании Рании, да и пересекались мы с ней крайне редко. Но все изменилось, когда в мою жизнь вошла главная героиня, Ханиэль. Точнее, изменения произошли в тот день, когда эта ледышка Рания схватила меня за волосы. Едва я увидела ее залившееся краской лицо, с которым она смотрела на освещенный огнями Зимний дворец, как у меня сразу появились догадки.
Витающий в облаках взгляд, румянец на щеках… Разве не такое выражение бывает на лицах фанатов, наблюдающих выступление своего любимого айдола? Похоже, я действительно прожила долгую жизнь, раз увидела подобные эмоции на лице не у кого-то, а у самой Рании. Однако поскольку она в первую очередь была моим врагом, я отправилась к леди Мэллоу, чтобы уточнить некоторые нюансы.
– Герцогиня, о чем вы хотите меня спросить?
– Мне интересно, почему его императорское величество до сих пор не связал себя узами брака. Я хочу узнать о возможных правилах и тонкостях.
– Еще не закончился период государственного траура по его величеству покойному императору и ее величеству покойной императрице. Церемонии, такие как свадьба императора, во время государственного траура запрещены на три года. Именно поэтому вместо его императорского величества первым к алтарю пошел его высочество эрцгерцог. И хотя сейчас этот период почти закончился, но… Герцогиня, чему вы улыбаетесь?
И ты еще спрашиваешь, чему?
Ведь в тот миг я осознала, что и мне порой может улыбнуться удача. Я уже решила было свыкнуться со своим положением. Но, взглянув на ситуацию с другого ракурса, поняла, что в этом нет необходимости. Конечно, тот факт, что Рания по-прежнему держала мою жизнь в своих руках, оставался неизменным, но одно точно изменилось.
– Ты не понимаешь, что это значит? Если я – ведьма, то ты – дочь ведьмы, Рания.
В ее идеальном плане появился изъян.
– Есть большая разница между тем, чтобы быть ведьмой по слухам и настоящей ведьмой. Думаешь, дочь внезапно скончавшейся ведьмы сможет занять место благородной императрицы?
– Кэтрин!
– Так что сбавь тон.
Хватка Рании резко ослабла, и я потихоньку высвободила руку, а затем аккуратно надавила вытянутым пальцем ей на плечо:
– Мы уже довольно хорошо
