Демон Жадности. Книга 4 - Юрий Розин

— Но за этим ты пришла? Просто чтобы сказать мне это?

Ярана на мгновение отвела взгляд, ее пальцы непроизвольно поправили складку на мундире.

— Нет, — выдохнула она. — Не только за этим. Я хочу обсудить с тобой один вопрос. Личный.

Она встретила мой взгляд, и в ее глазах я увидел некую внутреннюю собранность перед трудным разговором.

— В чем дело? — спросил я, жестом приглашая ее присесть, но она осталась стоять, словно ей нужна была эта формальность как опора.

— Я хочу присоединиться к твоей роте. На постоянной основе, — выпалила она, смотря мне прямо в глаза. — Не как наблюдатель, не как прикомандированный специалист. Как один из твоих бойцов.

Я нахмурился. Это было неожиданно, но… приятно.

— Буду рад. Искренне. Но я хочу быть уверен, что ты полностью осознаешь риски. То, что было в Амалисе и с Тем Стражем — это не исключение. Это может стать нормой.

— Я прекрасно понимаю риски, — ее голос был твердым. — Я видела, во что превратился «Дивный». Видела, что осталось от Лорика. И я не наивна, чтобы думать, что дальше будет легче. Но я все равно хочу этого.

— Что сподвигло? — поинтересовался я. — Ты же сама говорила, что штабная работа тебя устраивает. Что устала от бессмысленного риска.

— Так и было, — она вздохнула, и в ее глазах мелькнуло что-то похожее на просветление. — До тебя. С тобой я впервые за долгие годы снова почувствовала… азарт. Не просто адреналин от опасности, а смысл. Ощущение, что мы делаем что-то важное. Что каждый риск оправдан. И я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я не хочу возвращаться к бумагам и отчетам, пока ты идешь вперед.

Я улыбнулся. Это было знакомо.

— В таком случае, тебе нужно всего лишь подать рапорт о переводе. Я его подпишу без раздумий. Но… — я сделал паузу, выбирая слова. — Если ты действительно поступаешь ко мне в подчинение, то между нами не должно быть недомолвок. Я хочу знать о том артефакте. О том кулоне на твоей шее, который позволил тебе прорваться с Развязки Сказания до Завязки Хроники за пару недель.

Ярана не смутилась. Наоборот, она облегченно кивнула, как будто ждала этого вопроса.

— Я и сама хотела рассказать. Это… семейное наследие. Артефакт «Предание о генерале Дошаре». — Она дотронулась до скрытого под мундиром кулона. — Он позволяет артефактору уровня Предания влить в него свою ману, а затем передать тому, кто слабее. Тот, кто его носит, может использовать эту ману для быстрых прорывов.

— И кто же сделал тебе такой щедрый подарок? — спросил я, хотя ответ уже был очевиден.

— Командир нашей дивизии, — ответила Ярана, и в ее голосе прозвучала гордость, смешанная с легкой грустью. — Он мой родной дед. Он вложил в него почти все, что мог. Благодаря этому я смогу подняться до Развязки Хроники в течение года. А потом артефакт исчерпает себя. К сожалению, он, можно сказать, одноразовый. Теперь его смогу использовать для вливания маны уже лишь я сама, для следующего пользователя.

Мой интерес угас так же быстро, как и возник. Механика была ясна, источник — тоже. Никакой скрытой угрозы, лишь забота деда о внучке. Этого было достаточно.

— Понятно. — Я поднялся с места. — Что ж, еще раз приветствую в роте, майор Жермин. Рад, что ты с нами. — Я улыбнулся. — А теперь, раз уж ты прервала мой трехдневный пост, не голодна ли? Пойдем, найдем что-нибудь съестное.

Глава 8

На следующее утро главный плац базы тридцать пятой дивизии напоминал разворошенный муравейник. Строем, в парадной форме, стояла моя рота — теперь уже не двести с лишним, а сто тридцать три человека. Вокруг, за ограждением, толпились сотни зевак — солдаты и офицеры других подразделений, привлеченные слухами о необычной церемонии.

На трибуну поднялись командир дивизии, пожилой, но прямой как шпага мужчина с орденскими планками на груди, и замкомдив, чье лицо было привычно непроницаемым. Тишина, поначалу шумная, под давлением их аур постепенно стала абсолютной.

Замкомдив развернул пергамент с печатью и начал зачитывать приказ. Его голос, усиленный магией, раскатился по всему плацу.

— В соответствии с уставом Коалиции Яростных Миров, за проявленные доблесть, стойкость и самопожертвование в ходе проведения специальной операции по зачистке Руин Желтого Дракона, личный состав роты особого назначения под командованием капитана… — он сделал микроскопическую паузу, — майора Мака Мариона награждается медалями «За Отвагу». Погибшие товарищи — посмертно. Кроме того, всем выжившим, а также семьям погибших, выплачивается годовое денежное содержание.

Я, стоявший во главе строя, услышал это и едва сдержал кривую усмешку. Платят им моими же деньгами. Классика.

— Кроме того, — продолжал замкомдив, — учитывая беспрецедентно возросший боевой потенциал подразделения, приказом по дивизии рота особого назначения переформировывается в батальон. Командование батальоном сохраняется за майором Марионом. Батальон причисляется к элитным частям Коалиции со всеми положенными привилегиями и довольствием. Батальону присваивается кодовое наименование — «Желтый Дракон».

Элитная часть — значит выше зарплата, дополнительные привилегии, в случае демобилизации по ранению очень внушительное выходное пособие и пожизненная пенсия, в случае гибели крупная разовая выплата семье и также выплата пособия на протяжение пятидесяти лет. Более чем достойно, на самом деле я бы не подумал просить о таком, ведь элитными частями очень редко когда делали подразделения не из числа регулярных войск Коалиции.

Замкомдив свернул пергамент и перевел взгляд прямо на меня.

— Майор Марион. Вы удовлетворены?

Я сделал шаг вперед.

— Все идеально. За исключением одного — имени. «Желтый Дракон» напоминает моим бойцам о потерях, а не о победе.

На трибуне на мгновение воцарилась тишина. Замкомдив сузил глаза.

— Имя можно будет обсудить, когда ваш батальон увеличится до полка. А пока… — он сделал паузу, демонстрируя жест доброй воли, — на организацию набора нового личного состава батальону выделяется пять миллионов золых.

— Мне потребуется десять, — немедленно парировал я.

Лицо замкомдива потемнело. Он открыл рот, чтобы резко ответить, но в этот момент вперед плавно выступил командир дивизии. Его спокойный, властный голос перекрыл все остальные звуки.

— Пятьдесят, — произнес он, и по толпе прошел удивленный гул. Все взгляды устремились на него. —