Этой ночью я сгораю - Кэтрин Дж. Адамс
Приливная ведьма по другую сторону от мисс Элсвезер вела протокол заседания в огромном гроссбухе, страницы которого пожелтели от времени. С бледных кончиков ее пальцев капала вода. Она просачивалась сквозь небольшую чернильную подушечку до кончика ручки. Вдруг скрип прекратился, перо зависло над бумагой, и голос спросил:
– Тебе объяснили, зачем ты нам нужна?
Я кивнула. Грозовая ведьма на другом конце стола ободряюще улыбнулась:
– Она тебя не видит, дорогая. Придется говорить погромче, – и тут же повысила голос, который разнесся по залу словно далекий рокот грома, раскатившийся над морем: – Для протокола – Пенни кивнула. Ей известно, зачем она здесь.
Я с трудом сглотнула.
– Вам нужно, чтобы я нашла гримуар, – тихо сказала я. Это был не вопрос. Никто не стал отвечать. Но дворцовый стражник поднял темную бровь и пристально посмотрел на Клэр. – Я уже его нашла. Как и заклинание, которое поможет воссоздать нож.
По залу разнесся глухой ропот. Я сказала это недостаточно тихо: все услышали.
– Тобиас? – с нескрываемым нетерпением спросил голос. – Это правда? Ты прочитал это заклинание?
Я взглянула на картину с угрюмым видом. На секунду над ширмой взвилась тусклая бледно-серая линия жизни, но тут же свернулась обратно. Алиса тоже ее видела; я услышала ее резкий вдох. Рядом с ней замер Тобиас. Я вспомнила эту сцену: я уверена, что уже видела все это раньше, но не могу вспомнить, где именно.
Тобиас с неохотой ответил:
– Да, прочитал.
Я продолжила:
– Мне понадобится помощь – магия всех ковенов.
Самое неприятное во всем этом то, что риску от заклинания подвергаюсь не только я.
Грозовая ведьма внимательно наблюдала за мной. Глаза у нее потемнели.
– У нас есть добровольцы.
– Пенни!
Это была Элла. Я слышала, какая из-за нее поднялась суматоха в зале под нами. Мила тоже повторяла мое имя. Шум становился все громче.
Мне потребовались все силы, чтобы не обращать внимания на сестер, встать напротив картины и сказать то, ради чего я сюда пришла:
– Мне подвластна эта магия.
Выдержав паузу, я бросила на стол перед ними последнее из того, что мне удалось выяснить. Это была вырванная из книги по мифологии страница с историей об Угольной королеве и ее огненном кристалле. А еще там было изображение ножа Чародея, которое я срисовала из гримуара. Рукоять ножа была инкрустирована пятью кристаллами, которые были связаны черной нитью.
– Я это прочитала и… По-моему, в давние времена у ведьм из всех ковенов были кристаллы.
Члены совета не смотрели друг на друга. Рудная ведьма вонзила медный ноготь глубоко в стол.
Я не обратила внимания на ее безмолвную угрозу.
– Чтобы выковать нож, вам нужен кристалл от каждого ковена.
Из-под пальцев угольной ведьмы над столом поднимался дым.
– Согласно легенде, у первой Угольной королевы был кристалл. Но, насколько мне известно, больше ни у кого из угольных ведьм кристаллов не было с той поры, как мир разделили и Темная Мать вплела в нашу кровь магию.
Рудная ведьма сказала:
– Такая же легенда есть и у нас. На шее статуи Рудной королевы в нашем святилище был инкрустирован желтый кристалл. Сомневаюсь, что он был настоящим, иначе Золоченые не сожгли бы его дотла вместе со всем остальным городом, – с горечью призналась она.
Приливная ведьма перестала вести запись.
Рудная ведьма покачала головой.
– Кристаллы – это слабое место.
Дворцовый стражник, которого не затрагивало то, о чем мы говорили, спокойно спросил:
– И откуда же ты предлагаешь нам взять эти кристаллы?
– Терновая ведьма возьмет по капле крови у ведьмы из каждого ковена и вырастит кристаллы в песках Смерти, – тихо ответила я. – Я все сделаю, если вы позволите. Если же вы не доверяете мне, уверена, Элла или Карлотта справятся с этим во время следующего дозора. Но вам потребуется по кристаллу от каждого ковена и ведьма с черным кристаллом, чтобы выковать тот самый нож.
Наступила глубокая напряженная тишина.
Голос из-за ширмы спросил:
– Ты уверена, что справишься с этим заклинанием, Пенелопа?
Не глядя на Тобиаса, я ответила:
– Справлюсь.
Члены совета встали как один и исчезли за ширмой.
Алиса бесшумно поднялась и встала так, что ее плечо коснулось моего. Рядом с ней я почувствовала себя увереннее. Понятия не имею, согласятся ли они на то, чтобы их кровь унесли в Смерть. Да и не была уверена, что хочу этого.
Члены совета молча вернулись на свои места. Взгляды у них были обеспокоены, а плечи поникли. Грозовая ведьма сказала:
– У всяких чар есть цена. Какова цена этого заклинания, Пенни?
Я с силой прикусила губу и отстранилась от Алисы. Затем неуверенно подошла к столу, встала прямо перед мисс Элсвезер и наклонилась так близко, чтобы никто, кроме членов совета, не услышал мой шепот:
– Линия жизни ведьмы с черным кристаллом.
Глаза мисс Элсвезер округлились за стеклами очков. Дрожащими руками она поставила на стол чашку чая. У нее сорвался голос. Она покачала головой и тихо сглотнула, а затем снова заговорила:
– Ты уверена, Пенни?
– Да.
Секунду они смотрели на меня, но тут в толпе на платформе позади нас поднялось бормотание. Я не понимала, можно ли мне уже уйти и закончилось ли собрание. Гул стольких голосов был невыносим. Я оперлась о стол, пытаясь прийти в себя, но гул становился все громче и громче. У меня задрожали колени.
На помощь мне пришла мисс Элсвезер.
– Иди, Пенни. Можешь уходить. Тебе стоит еще немного подумать о том, на что ты соглашаешься. Никто не будет заставлять тебя делать это, если ты передумаешь.
Дворцовый стражник усмехнулся.
– Я буду. Она сама согласилась. И я не вижу здесь никого, кто был бы на такое способен.
Он что, издевается надо мной? Я в отчаянии посмотрела на Клэр. Она махнула рукой, указывая, чтобы я покинула платформу. Я с благодарностью развернулась и услышала, как мисс Элсвезер сказала:
– Заткнись, Данте! Что я тебе говорила?
Но его ответа я не услышала.
Я взяла за руку Алису, чтобы унять дрожь, и поспешила вниз по шаткой лестнице.
Тобиас схватил меня за локоть, чтобы задержать.
– Ты самая непредсказуемая из всех…
– Оставь это. Вытащи меня отсюда.
Элла пробиралась сквозь толпу. Тобиас поспешно меня выводил, расталкивая собравшихся вокруг нас людей в черных плащах. За спиной у Эллы была Мила. В их серебряных глазах сверкал страх, а у Эллы – еще и злость. Такими я никогда раньше их не
