Только об этом не пишите! - Sally KS

— А ты где?

— Набираюсь сил. Не отвлекай меня еще час или лучше два. И привези из кузницы рясно — как есть, что успел.

— Ладно, сделаю, — согласился кузнец, уловив новые интонации в ее голосе. Он явно был разочарован, что придется одному возиться с петухом, но что он думает, она какой-то Джек-Потрошитель? Она тоже раньше никогда такого не делала. Все когда-то бывает в первый раз.

Еще немного подремав на камне, оделась, обулась в тяжелые ботинки и не спеша пошла в сторону трассы. Слушала, как шумят деревья и птицы, подходила к соснам, чтобы вдохнуть аромат капелек свежей смолы на стволах. Сорвала пару набухших почек и с наслаждением разжевала. Чуть не засмеялась, когда ее щеку задела стайка бабочек-голубянок. Любовалась, как цветут сирень, черемуха, акация, дикая яблоня… «Ты заблудишься». Ха! Не было случая, чтобы ведьма заблудилась в лесу.

На автотрассе подняла руку, чтобы поймать попутку до Погорелова.

— Опять вы, волонтерка? Далеко гуляете!

Тот же водитель, который подвозил их с Лёшей, когда она первый раз появилась в этих краях.

— Вы к Илье Пророку? — уточнил он, уверенный, что она едет убирать территорию старой церкви.

— Нет, я сегодня чуть подальше, в Погорелово, — Лава улыбнулась, даже не стараясь выглядеть застенчивой. Как приятно перестать притворяться! — Можно с вами?

— А садитесь! Только я вас до самого Погорелова не повезу, на отворотке высажу, ладно?

— Конечно, я с удовольствием прогуляюсь.

Над дорогой светило яркое солнце, но Лава видела: вдалеке небо наливается не видной пока большинству людей свинцовой серостью. Значит, к ночи будет гроза, и они едут ей навстречу. Неужели ей до такой степени сегодня везет?

Грозу любят не все ведьмы, но Лава во время разгула стихии чувствовала прилив энергии и необъяснимую радость. Ничто так не наполняло ее силами, как моменты, когда молния ударяла совсем рядом, а гром оглушал всех, кто не успел спрятаться. Каждый грозовой разряд добавлял ей радости. Значит, все-таки будет Илья Пророк и его грохочущая колесница!

Когда она, наконец, добралась до Артёма, он уже заметно нервничал. Тушка петуха замачивалась в ведре, а прочие бренные останки лежали в мешке из-под картошки. На столе, уважительно закрытый чистым льняным полотенцем, покоился Предмет.

— Как ты будешь его проверять? — спросил кузнец.

— У тебя есть железный бак?

— Да, в огороде.

— Не дырявый?

— Вроде нет.

— Тогда тащи его куда-нибудь за дом, где соседи не увидят, кидай шкуру, перья и внутренности петуха, положи пару маленьких сухих поленьев и поджигай.

— У меня сегодня нет кузнечного огня, ты же не просила, — растерялся Артём.

— Сегодня хватит обычных спичек, — Лава завернула рясно обратно в полотенце, и они вышли на улицу.

В отсутствие жены огород свой кузнец запустил. Видно было, что кое-где натыкал лук и чеснок, засеял чем-то еще пару грядок, а несколько штук капустной рассады одинокому отцу явно дали сердобольные соседки.

Несколько самых красивых черных перьев покойного петуха Лава забрала себе, остальное кузнец вытряхнул в бак и поджег. Лава высыпала сверху взятые из редеющей на глазах коллекции сушеных трав малиновые гроздья амаранта, веточки ясеня, лавровый лист, гвоздику и полынь. Огонь, который разгорался неохотно, забегал веселее. Шепнула: «Духи огня, закалите оружие мое, сила огня, развяжи все узлы мои, правда огня, обожги всех гонителей моих… Я одна не сгорю, своё зелье сварю, от беды себя заговорю…» — и бросила туда (кузнец только охнул от неожиданности) ведьмино рясно.

— Не смотри, — велела Артёму. — Пусть горит.

Так и сидели возле бака на низенькой скамеечке. В нем что-то потрескивало, стучало, гудело и даже позвякивало. Всполохи огня сначала были алые, затем оранжевые, наконец — светло-желтые, почти без дыма, словно в баке лежали не дрова, а мощный фонарь с дневным светом.

Кузнец так внимательно рассматривал Лаву, что она спросила сама:

— Почему ты так странно смотришь?

— Ты вернулась какая-то… не такая. Светишься, — ответил он и улыбнулся.

— А почему улыбаешься?

— Костян сказал — ты с Никитой уехала. А ты сказала — решаешь проблему… Я сразу заметил, что вы друг другу нравитесь.

У нее было такое хорошее настроение, что даже не хотелось резко отвечать.

— Забудь, — сказала коротко. — Никита тут ни при чем.

Очень скоро огонь начал затухать. Когда из бака заструился светло-серый дым и запахло чем-то горьким, но при этом свежим, Лава встала и низко наклонилась над сгоревшими останками. В золе лежало ведьмино рясно — новенькое и гораздо более блестящее, чем раньше. Она протянула руку и дотронулась: чуть теплое, даже не горячее. Вынула свой полностью готовый Предмет, сдула с него крупинки золы и сразу же надела на шею. Ах, какие искры побежали внутри! Как сладко заныло все тело: наконец-то, наконец-то можно сбросить оковы обычной жизни и стать собой!

Артём растерянно смотрел на то, что осталось в баке: горсть пепла и больше ничего.

— Как такое может быть? — растерянно спросил он, вороша в баке веткой. — Не могло же всё сгореть в пыль, перья вообще плохо горят, для них нужна температура гораздо выше… И как ты не обожглась? Это же против законов физики? Что это значит?

— Значит, что ты настоящий кузнец! — Лава расхохоталась над изумленным выражением его лица и погладила свое украшение. А про себя добавила: «…а я — настоящая ведьма». Она скомандовала:

— Сейчас идем в дом готовить петуха. Если вы с сыном захотите есть — придется терпеть. Я заварю вам кое-какие травки, чтобы сбить чувство голода. Но оно все равно будет сильным.

* * *

Предупредила: телефоны перевести в беззвучный режим, а лучше выключить. Ни с кем посторонним не разговаривать, пока варится лекарство.

— Электромагнитные волны плохо влияют на магию, типа как на пчел? — спросил Артём.

— Нет, — ответила она эрудиту. — Просто меня раздражает и отвлекает. Все окна надо плотно зашторить. Там, где нет занавесок, или они короткие, прикрепи простыни.

Кузнец пошел исполнять.

Бульон из черного петуха был готов через три часа. Пока он важно и неторопливо бурлил в самой большой кастрюле на медленном огне с целой луковицей, морковью, лавровым листом, двумя зубчиками чеснока и перцем горошком, Костя весь извелся: «Пап, а когда будет готово?» Артём плотно закрыл дверь в комнату сына.

Весь последний час аромат был просто непереносимо