Хроники 302 отдела: Эффект кукловода - Алексей Небоходов
Когда машина остановилась возле пропускного пункта, Варвара внутренне собралась. Сегодня проверка была особенно скрупулёзной: охранники тщательно изучали документы, переглядывались и обменивались короткими, едва уловимыми фразами. Виталий молча терпел досмотр, но нервная складка на его переносице ясно выдавала раздражение излишней строгостью. Варвара позволила досмотреть свою сумку и куртку, скрывая желание поторопить медлительных охранников.
Наконец они оказались внутри Кремля, чья атмосфера всегда веяла холодной торжественностью. Длинные коридоры с тяжёлыми дверями и высокими потолками были знакомы, но сегодня казались особенно мрачными и пустыми. Каждый шаг по гладкому полу отражался гулким эхом, усиливая тревожное ожидание.
Перед массивной деревянной дверью кабинета Белоусова Варвара невольно вздохнула, собираясь с мыслями. Виталий спокойно и уверенно кивнул ей и открыл дверь.
Кабинет Аркадия Васильевича, как всегда, встречал нарочито сдержанной, почти стерильной обстановкой, свойственной человеку, привыкшему к абсолютному порядку. Здесь не было случайных вещей: строгий стол, массивное кресло, аккуратно заполненные документами шкафы, кожаный диван и кресла для гостей. Окно, за которым тянулась серая московская площадь, было распахнуто, и в комнату проникала холодная свежесть, не облегчающая напряжения.
Сегодня кабинет казался особенно гнетущим, словно воздух загустел, отяжелев от скрытой тревоги. Белоусов стоял у окна, задумчиво глядя вниз, и не сразу обратил внимание на вошедших, позволяя тишине усиливать напряжение.
Когда генерал повернулся к Варваре и Виталию, они сразу заметили, насколько необычно встревожен и раздражён он был. Всегда внимательный и проницательный взгляд стал холодным, губы плотно сжаты, руки, обычно спокойно сложенные за спиной, нервно сжимались и разжимались.
Эта перемена оказалась столь очевидной, что Варвара и Виталий невольно переглянулись, разделяя тревогу. Белоусов помолчал ещё несколько мгновений, прежде чем сухо произнести:
– Проходите, садитесь. Нам предстоит серьёзный разговор.
Его голос звучал жёстко, будто генерал боялся произнести лишнее. Варвара и Виталий молча сели в предложенные кресла, не отрывая взгляда от хозяина кабинета. Белоусов вновь отвернулся к окну, давая понять, что ему необходимо ещё немного времени, прежде чем он продолжит. В комнате повисла атмосфера ожидания и неясной тревоги, готовая вот-вот пролиться словами.
Кабинет Белоусова погрузился в настороженную тишину, будто в ожидании неминуемого и тревожного события. Аркадий Васильевич постоял у окна и неторопливо подошёл к столу. Взяв лежавшую там папку, он на мгновение замер, словно колеблясь, стоит ли вообще её открывать. Затем сдержанным жестом положил её ближе к Варваре и Виталию.
– Понимаю, выглядит абсурдно, – произнёс он, тщательно подбирая слова, – но документы подлинные. Проблема в другом: до недавнего времени их просто не существовало в архивах. Архивариусы не смогли объяснить их появление. Проверки подтвердили, что бумаги действительно пролежали там с семидесятых-восьмидесятых годов – об этом говорят и пыль, и печати. Но факт остаётся фактом: ещё несколько дней назад никто не подозревал о их существовании.
Варвара осторожно взяла папку, перелистывая документы. Её пальцы слегка дрожали, выдавая скрытое напряжение. Пожелтевшие страницы сухо шуршали, словно протестуя против своего изучения. Чем глубже Варвара погружалась в текст, тем сильнее проступала тревога на её лице.
– Очень странно, – тихо сказала Варвара, поднимая взгляд на мужчин. – Здесь совершенно невероятные показания. В документах описаны люди, появлявшиеся в СССР в семидесятые и восьмидесятые годы, утверждавшие, что прибыли из две тысячи двадцать пятого года. В протоколах допросов они используют слова и термины, которых тогда просто не существовало. Упоминаются даже технологии и события, которые не могли существовать в то время.
Она протянула папку мужу, внимательно наблюдая за его реакцией. Виталий изучал бумаги, с каждым мгновением его взгляд становился всё более настороженным. Закончив, он задумчиво взглянул на Белоусова:
– Аркадий Васильевич, даже если предположить, что все эти люди были сумасшедшими или провокаторами, как объяснить, что документы обнаружены только сейчас? У меня складывается впечатление, что нас сознательно вынуждают обратить на них внимание. Вопрос лишь в том – кто и зачем это делает?
Белоусов молча смотрел куда-то в сторону, затем тяжело вздохнул:
– Именно это и тревожит меня больше всего. Вы правы, Санин: кто-то действительно хочет привлечь наше внимание. Но есть и другая странность. В текстах присутствуют детали, о которых в те годы невозможно было знать. Либо авторы обладали невероятным даром предвидения, либо всё описанное действительно происходило. Если второе верно, речь идёт о вмешательстве из нашего времени в прошлое. А это уже не фантастика, а реальная угроза национальной безопасности.
Виталий задумчиво кивнул, но Варвара всё ещё не могла избавиться от тревожного ощущения, поселившегося внутри неё.
– Но как такое вмешательство вообще возможно? – осторожно спросила она. – И почему мы узнали об этом только сейчас? Ведь до сегодняшнего дня даже представить не могли подобное.
Генерал, словно давно ожидая вопроса, развёл руками:
– Я задаюсь теми же вопросами, Варвара. До недавнего времени это казалось немыслимым, но теперь есть доказательства, которые невозможно объяснить иначе, кроме как сознательным вмешательством. Значит, кто-то нашёл способ изменить прошлое – или хотя бы попытался.
Виталий, внимательно слушавший разговор, наклонился вперёд:
– Вы хотите сказать, что кто-то отправляет людей из нашего времени в СССР с целью повлиять на настоящее?
Белоусов поморщился и тихо ответил, будто каждое слово причиняло ему боль:
– Я не могу исключить такой возможности. Если это так, последствия могут быть катастрофическими. Нам необходимо срочно разобраться в происходящем. Выяснить, кто за этим стоит, каковы их цели, и почему эти бумаги появились именно сейчас. Я поручаю это вам – сейчас больше некому доверить такое дело.
Наступила пауза. Варвара и Виталий молчали, осознавая всю серьёзность и неопределённость стоявшей перед ними задачи. Первым заговорил Виталий:
– Понятно. Нам потребуется доступ к архивам и всем сопутствующим материалам, а также оперативные полномочия для работы в поле. Это возможно?
Белоусов уверенно кивнул:
– Конечно. У вас будет всё необходимое – полномочия, ресурсы, доступ к любым документам. Только не теряйте зря времени: мы должны разобраться в происходящем как можно быстрее.
Понимая, что разговор окончен, Варвара и Виталий поднялись и молча направились к выходу, бросив на Белоусова короткие взгляды.
Покидая Кремль, оба чувствовали внутреннее напряжение, тяжело осевшее на плечах. На улице Варвара внимательно взглянула на мужа, чувствуя, как тревога становится невыносимой:
– Знаешь, ведь это только начало. Что-то подсказывает, впереди нас ждёт ещё много сюрпризов, и далеко не самых приятных.
Виталий серьёзно посмотрел на неё и кивнул:
– Думаю, это не просто странные документы, а нечто гораздо большее. Теперь нам не отступить. Кто-то решил сыграть с прошлым, и наша задача –
