Последний исповедник - Эдуард Сероусов
Васильев немного расслабился, но продолжал изучать Томаса настороженным взглядом: – И какую закономерность вы заметили?
– Все жертвы активно участвовали в выявлении и "коррекции" людей с "когнитивными отклонениями", особенно связанными с религиозным мышлением, – ответил Томас. – Все были убиты способом, отражающим их собственные… профессиональные методы. Учитывая вашу роль в программе детского мониторинга, у вас есть все основания быть следующей целью.
Лицо Васильева стало пепельно-серым: – Вы угрожаете мне?
– Нет, – покачал головой Томас. – Предупреждаю. Убийца, судя по всему, считает себя своего рода инструментом возмездия. Он применяет библейский принцип "око за око" к тем, кого считает виновными в преследовании верующих.
– Религиозный фанатик, – пробормотал Васильев. – Именно поэтому нам и нужны системы мониторинга. Чтобы выявлять таких психопатов до того, как они начнут убивать.
Томас сдержал раздражение: – Дело не в этом. Важно то, что вам и, возможно, вашему сыну, грозит реальная опасность. Вам следует принять меры безопасности, возможно, даже временно покинуть город.
Васильев долго смотрел на него, затем медленно произнес: – Почему вы делаете это? Предупреждаете меня? Мы не знакомы. И, судя по вашим намекам, вы не особенно одобряете мою работу.
– Потому что я верю, что никто не заслуживает стать жертвой самопровозглашенного судьи, – честно ответил Томас. – И потому что, в отличие от этого убийцы, я не считаю, что цель оправдывает средства. Даже люди, с которыми я не согласен, заслуживают защиты.
Что-то в глазах Васильева изменилось – появилось нечто похожее на уважение или, по крайней мере, признание искренности Томаса:
– Я ценю ваше предупреждение, профессор. И приму соответствующие меры. У меня есть связи в службе безопасности, мы усилим защиту. – Он помедлил. – Если вы узнаете что-то еще, что может помочь…
Томас достал из кармана небольшую карточку с зашифрованным контактом: – Здесь защищенный канал связи. Если заметите что-то подозрительное или просто захотите уточнить детали, свяжитесь со мной.
Васильев взял карточку, затем бросил взгляд на сына, ждавшего у фонтана: – Вы думаете, он тоже в опасности? Мой мальчик?
В голосе чиновника впервые зазвучала настоящая тревога, даже страх.
– Убийца следует принципу талиона, – осторожно ответил Томас. – Если он считает, что вы причинили вред детям через систему мониторинга, то… да, ваш сын может быть в опасности. Я бы рекомендовал максимальные меры предосторожности.
Васильев кивнул, его лицо стало жестким: – Понятно. Спасибо за предупреждение, профессор. А теперь, если позволите, мне нужно заняться безопасностью моей семьи.
Они пожали руки, и Васильев быстро направился к сыну. Томас видел, как он что-то говорит мальчику, затем они ускоренным шагом двинулись к выходу из школьного комплекса, постоянно оглядываясь по сторонам.
Одно предупреждение сделано. Осталось еще два. Томас посмотрел на время – если поторопиться, он успеет добраться до лаборатории Дженнифер Ву до окончания ее рабочего дня.
Инспектор Ковач стоял у огромного голографического дисплея в своем кабинете, изучая схему связей между жертвами. Красные линии соединяли фотографии Элизабет Кларк, Маркуса Штайна, Виктора Хеллера и Алисии Рамирес, образуя сложную сеть взаимоотношений.
– Все работали в разных отраслях, но были связаны с Департаментом когнитивного здоровья, – говорил молодой аналитик, стоявший рядом. – Кларк через мужа, участвовавшего в исследованиях нейромоделирования. Штайн обеспечивал безопасность нескольких объектов Департамента. Хеллер проводил проверки сотрудников на "когнитивную лояльность". А Рамирес была непосредственным сотрудником, специалистом по "религиозным патологиям".
– Что насчет предупреждений? – спросил Ковач. – У нас есть прогресс в идентификации человека, который пытался их предупредить?
– Мы восстановили частичное изображение с камеры в подъезде Рамирес, – ответил аналитик, выводя на экран размытую фотографию. – Качество плохое, но эксперты считают, что это мужчина 40-50 лет, среднего роста, с седеющими волосами.
Ковач прищурился, глядя на изображение. Что-то в силуэте казалось знакомым.
– Запустите программу реконструкции лица на основе имеющихся данных, – распорядился он. – И сопоставьте с базой граждан, имеющих связи с академическими кругами или религиозным подпольем.
– Религиозным подпольем? – удивился аналитик. – Вы думаете, предупреждающий связан с подпольными верующими?
– Это одна из рабочих версий, – кивнул Ковач. – Убийства имеют явный религиозный подтекст – принцип талиона, библейские ссылки. Но есть противоречие – жертвы были связаны с преследованием верующих, то есть теоретически были врагами религиозного подполья. Почему тогда кто-то из этого подполья пытался их спасти?
– Может быть, не все верующие поддерживают убийства? – предположил аналитик. – Может быть, существуют фракции с разными взглядами на методы сопротивления?
Ковач задумчиво потер подбородок: – Возможно. Или же наш таинственный доброжелатель преследует другие цели. Например, пытается предотвратить масштабные репрессии против верующих, которые неизбежно последуют, если эти убийства будут официально связаны с религиозным подпольем.
Он повернулся к другой части дисплея, где были отображены сведения о возможных подозреваемых: – Что у нас по "Судье"? Есть продвижение в его идентификации?
– Не слишком много, – признал аналитик. – Мы знаем, что он имеет доступ к высокотехнологичному оборудованию, возможно, правительственного уровня. Знает детали о жизни и грехах жертв, которые могли быть получены только от них самих или от кого-то, кому они доверяли. И обладает достаточными знаниями в теологии, чтобы использовать библейские принципы как основу для своих убийств.
Ковач задумчиво смотрел на экран: – Это сужает круг до высокопоставленных сотрудников Департамента с теологическим образованием или религиозным прошлым. Сколько таких в Новом Вавилоне?
– Удивительно много, – ответил аналитик. – Многие из тех, кто сейчас преследует верующих, сами раньше были верующими. Как говорится, нет более фанатичного борца с религией, чем бывший священник.
– Составьте список всех сотрудников Департамента уровня доступа А и выше, кто имеет теологическое образование или религиозное прошлое, – распорядился Ковач. – Особое внимание уделите тем, кто потерял близких в ходе религиозных конфликтов или "когнитивных чисток".
– Будет сделано, – кивнул аналитик. – Кстати, есть еще одна странная деталь. Наша система распознавания лиц зафиксировала бывшего профессора теологии Томаса Лазаря в образовательном комплексе "Новые горизонты" сегодня днем. Он встречался с Михаилом Васильевым – чиновником, ответственным за внедрение системы когнитивного мониторинга в школах.
Ковач резко повернулся: – Лазарь? Тот самый, которого я встретил возле места убийства Штайна?
– Он самый, – подтвердил аналитик. – Согласно отчету наблюдения, они разговаривали около пяти минут, после чего Васильев выглядел встревоженным и срочно покинул территорию школы вместе с сыном.
– Интересно, – пробормотал Ковач. – Очень интересно. Похоже, профессор Лазарь играет в этой истории более активную роль, чем хочет показать. – Он повернулся к аналитику. – Установите за ним наблюдение. Ненавязчивое, второго уровня. И соберите все данные о его перемещениях за последние две недели.
– Вы считаете его подозреваемым? – спросил аналитик.
Ковач задумался: – Не уверен. Он может быть убийцей. Может быть тем, кто предупреждает жертв. А может быть обоими одновременно. – Он повернулся к окну, глядя на город внизу. – В любом случае, профессор Лазарь
