Сказания о мононоке - Анастасия Гор
– Р-руки, руки прочь от микусигэдоно-но бэтто её прекрасного величества! Не трогать мои прелестные лапки, не тр-рогать!
– Ой, это девочка! То есть кошка, – удивилась Кёко, отдёрнув инстинктивно руки от взъерошенного кремового бока, в который собиралась ткнуть пальцем. Аояги отчего-то повторила этот её жест, тоже резко отпрянула и дёрнула руками, разжимая их. Воспользовавшись моментом, животное тут же взвилось, вцепилось в них когтями и зубами, оставляя несколько алых полос. Кровь тут же выступила у неё на коже, но, вязкая и тёмная, как древесная смола, так и не пролилась – сразу втянулась обратно.
Кошка же – и почему Кёко тогда решила, что это кот? – оттолкнулась от груди Аояги задними лапами, почти опрокинув её на землю, и перескочила на ближайшую дзелькву. Вопреки ожиданиям Кёко, Странник не стал гнаться за ней или ловить, только хмыкнул и задрал голову вверх.
– Что же хранительница Высочайшего ларца делает в лесу совершенно одна? – осведомился он необычайно высокомерным даже по его меркам тоном. – Неужели якшаетесь с шествием дворовых котов, пока ваша прекрасная госпожа не видит? Вы, кажется, сильно от них отстали.
Кёко не ожидала, что кто-то из бакэнэко – а это определённо была бакэнэко – станет их преследовать, да ещё и так долго.
«Целый месяц, выходит?»
Кёко загнула бегло несколько пальцев, считая, сколько прошло времени с их первой встречи в замке даймё, а затем сложила руки на груди и встала рядом со Странником, вопросительно глядя туда же, куда и он – на верхушку пышной узловатой дзельквы.
«Ещё и микусигэдоно-но бэтто…»
Самый высокий-то титул среди женщин при человеческом (и, видимо, кошачьем) дворе! Абы кому возглавлять императорскую швейную мастерскую, распоряжаться всеми тканями и одевать саму императрицу не доверят. А значит, этой кошке здесь, в лесу, на хвосте у них и у сумасбродного шествия, и вправду не место.
«Интересно, если у кошек есть микусигэдоно-но бэтто, то, значит, должны быть и свои кугэ, и князья? – Кёко так впечатлилась, что невольно задумалась не о том. – А есть ли у них свой совет? Или, может, министерства? Например, министерство по кошачьим туалетам или клубкам шерсти…»
Бесхвостая кошка вдруг свесилась к ним с ветки, прервав ход её мыслей.
– Именно потому, что я хранительница Высочайшего ларца, я и здесь, – фыркнула она. Подумать только, как презрительно может смотреть на тебя существо, которое едва достаёт тебе до колен и наверняка гадит куда-нибудь в песочек! – Я пришла с личным приглашением от императрицы кошек, а вы так бесцеремонно лапаете её дражайшую слугу!
– Приглашением? – повторил за ней Странник. – После того как ты мою ученицу убить пыталась? Это же и вправду ты была в замке даймё Такэда? А теперь утверждаешь, что ты добрая посланница своей императрицы…
– Никого я не выталкивала! Она сама упала! – Кошка свесилась ещё ниже, цепляясь когтями за кору и оставляя на ветке длинные борозды. Морда её была острой, как стрела, уши большими, как лопухи, и эти рубиновые кисточки на них реяли, развевались, будто вражеские знамёна. Кёко жуть как хотелось подпрыгнуть, чтобы добраться до этой мерзавки и дёрнуть её хорошенько за круглую культю хвоста! Быть может, тогда бы поняла эта хранительница, как Кёко перепугалась, когда висела над пропастью на одном несчастном ржавом гвозде! – Я просто пыталась сбежать, – продолжала оправдываться кошка. – Меня преследовала дур-рацкая костлявая дева! Я лишь на секунду в покои её господина нос сунула, даже лапкой через порог ступить не успела, а она ка-ак набросилась, как погналась за мной через всю тэнсю!
Обида Кёко немного поутихла. Она опустила руки, расслабила плечи, внимательно глядя на кошку, жалея, что по морде, как по лицу, нельзя понять, лжёт она или говорит правду. Но на правду то и впрямь было похоже: кошка лишь от неё оттолкнулась, чтобы выскочить в ближайшее открытое окно, а сама забралась на карниз и дала дёру. Тогда же Рен за спиной Кёко и появилась у спальни госпожи Акане. Если так, то, выходит, вовсе не за Кёко пришла тогда Рен на крышу… А за пронырливой демонической кошкой, которую сочла угрозой для своего господина. Кёко лишь оказалась у неё на пути.
– Допустим, – ответил Странник, тоже поразмыслив об этом минуту-другую и согласившись. – А чего же ты тогда преследовала нас так долго, но не показывалась на глаза? Понятно, что в замке ты гашадакуро испугалась, но что потом? Что заставило тебя так долго ждать? Уж не Танабата ли, когда вы путников во дворец ведёте, свиту императрицы вашей пополняете? Ничего подозрительного, как же.
– Подозрительно, – согласилась кошка серьёзно и, неуверенно покосившись на отступившую за Кёко Аояги, вдруг спрыгнула на камень. Села перед ними почти покорно, глядя снизу вверх, будто преимущество их признавала, а вместе с тем свою и в Кёко, и в Страннике потребность. Сверкнули глаза её уже не солнцем и морем, а небом пасмурным, ненастным, как то, под которым они скитались в пору сливовых дождей. – То приглашение не хороводы водить и не пляски, не разделить с нами медовое молоко и чествовать звёздную кошку с лесным котом-охотником. То приглашение для Великого оммёдзи, Странника в пурпурных одеждах, избавителя Идзанами от зла, которого я искала десять круглых, как жемчужина, лун… Ведь во дворце кошачьем завёлся мононоке, и императрица наша в смертельной опасности!
– Невозможно, – тут же ответил Странник, даже не выслушав её рассказ, к которому уже приготовилась Кёко, до конца.
– Кошки никогда не врут, – самодовольно вздёрнула морду хранительница.
– Мононоке – порок сугубо людской. Не водятся они среди ёкаев, ибо ёкаи ими не становится. Или вы убили парочку смертных в своих чертогах, которые не захотели шерстью обрастать? Тогда нечего призывать теперь оммёдзи, сами виноваты.
– Ах, тебе ли упрекать нас в кровожадности, лисичка! Всем бакэнэко и нэкомата, вместе взятым, до тебя как цикаде до бабочки, – ощерилась вдруг кошка язвительно и принялась намывать передние лапы в тех местах, за которые её Аояги держала. Кёко покосилась на
