Этой ночью я сгораю - Кэтрин Дж. Адамс
Беа прислонилась к стене позади нее. Ее губы изогнулись в легкой ухмылке. Линия из крошечных изумрудов протянулась по внутренней стороне ее руки. Кончик желтого пояса обуглился. Все ее внимание было сосредоточено на перестановке камней, которыми украшены колонны. Праздные взмахи пальцев напомнили мне о том, как Алиса ткала на станке.
Беа знала, что мы приближаемся. Нефритовая спираль спустилась по колонне с потолка, а топазовая поднялась с пола и вращалась, пока от одного ее вида у меня не закружилась голова. Посмеиваясь, Беа выложила из кварца улыбающееся лицо на стене между колоннами. Оно мне подмигнуло. Я не удержалась и улыбнулась ему в ответ.
Молнии Гейл сверкали от вершины одной колонны к другой, освещая скалы розовыми, оранжевыми и синими вспышками. Глаза у нее горели так ярко, что сапфировые радужки казались серебряными. А Сибил просто смотрела на свои ноги. Она сидела на полу, прислонившись спиной к алтарю и обхватив руками колени. Вода капала у нее с пальцев и стекала на пол. Лужица рядом с желтым песком, рассыпавшимся по каменным плитам, напоминала миниатюрный пляж.
У меня болело сердце за них. Как только нож будет воссоздан, как мы предполагаем, все они лишатся магии. В тексте заклинания не было сказано ничего определенного. Однако если оно сработает, а мне удастся вырастить кристаллы из их крови в песках Смерти, то их магия будет заключена внутри этих самоцветов. Это как если бы часть нас самих навсегда была бы отделена от наших тел. Я и не помню, как бывает иначе. Мне было всего пять лет, когда вырастили мой кристалл. Я и понятия не имею, каково это – знать, что вся магия содержится в моей душе.
А они это знают.
Малин сжал мое плечо.
– Я подожду здесь.
– Спасибо, – ответила я.
Он пошел занимать место через несколько рядов от алтаря, чтобы предоставить нам достаточно места. Беа усмехнулась и взмахнула пальцем в воздухе. Плитка на полу слегка приподнялась и выбила стул из-под Малина, когда он собирался сесть. Он резко дернулся, послал Би уничтожающую ухмылку и прижал стул к полу так, чтобы спокойно сесть и не дать сбросить себя на пол.
Эвелин еще хихикала, когда я поставила на алтарь ящик для сбора крови. На крышке из черного дерева вырезаны звезды, а внутри он обит красным бархатом. В нем лежали новые острые иглы. Беа щелкнула пальцами и сказала:
– Мила говорила, что вчера вечером вы ходили к Чародею! Кто бы мог подумать, что все эти годы тайна девятого этажа заключалась в нем. Судя по твоему лучезарному виду, никакой радости ты от этого не испытала?
– Только зря потратили время, – ответила я и протянула ей первую иголку, вытаскивая из ящика крошечный стеклянный пузырек.
– Прости, Пенни. Оно того стоило.
Беа уколола палец и выдавила в пузырек каплю крови. Эвелин поднесла огонек свечи, стекло подплавилось, и Би сжала горлышко, запечатав внутри рубиново-красную каплю.
Эвелин достала из коробки еще одну иголку, осторожно сжала ее большим и указательным пальцем.
– Не облажайся, странница смерти.
– Я хоть в чем-то хоть раз облажалась, девочка-огонек?
Эвелин усмехнулась и уколола палец. Она подняла бровь, указывая на Малина, который сидел и молча за нами наблюдал.
– Ходят слухи, что ты облажалась с ним.
– Ходят слухи, что ты встречаешься с моей старшей сестрой.
– Выходит, не все местные слухи – вранье.
Она сдавила свой палец. Кровавые бусинки на подушечке переливались в сиянии свечей.
– Не волнуйся, я ее не обижу.
– Даже не думай.
Эвелин наклонила палец. Кровь медленно стекала по коже.
– Думаешь, это сработает? Вырастить кристаллы, выковать нож?
– Очень на это надеюсь.
– А их не нужно как-то пометить? – спросила она, указывая на кровь Беа в тонкой стеклянной пробирке у меня в руке.
– Твой кристалл должен стать красным, а у Беа – желтым, – ответила я, с улыбкой наморщив нос. – Даже я способна отличить друг от друга два основных цвета.
– Я тебя недооценивала, – сказала Эвелин привычным резким тоном, но с извиняющейся улыбкой. Она накапала в пробирку крови, запечатала ее над пламенем и передала мне.
– Увидимся в конце, Пенни. Мы все будем здесь, с тобой, до самого конца.
Она посмотрела на меня, и ее радужки вспыхнули красным, а на ресницах заблестели слезы. Уголок губ дернулся в улыбке; она снова подожгла фитиль свечи и ушла, не оглядываясь назад.
Затем пришла очередь Сибил. Когда она уколола себе палец, у нее дрожала нижняя губа. Протянув мне пузырек с кровью, она обхватила меня руками и крепко обняла.
– Пускай прилив нахлынет тебе во благо, – сказала она. – Пусть течение отнесет тебя домой.
Она подождала Гейл. Когда та сдала кровь, они взялись за руки и ушли.
Беа бесшумно закрыла ящик для сбора крови.
– Клэр передала, что увидится с тобой позже. И будь осторожна.
– Мне очень жаль, – сказала я. – Если бы был другой способ сделать это… Я бы так хотела, чтобы вам не пришлось рисковать своей магией.
– Все лучше, чем рисковать всей магией.
Беа с грустью взглянула на четыре маленьких пузырька, которые выстроились в ряд у меня на ладони. Она крепко обхватила их моими же пальцами и сжала мою руку в своих.
– Будто ничего и нет.
– Там есть все, Беа, и тебе это известно.
– Возможно.
Она посмотрела на Малина через мое плечо.
– Позаботься о ней. Верни ее. И без глупостей!
Она через силу улыбнулась. Когда она выпустила мои руки, у меня в ладони оказался крошечный черный кристалл. Она стянула с моей кисти наручник Смотрителя.
– Не забывай, Пенни. Мы здесь, как сказала Эвелин. Мы с тобой до самого конца.
После этого она тоже от нас ушла. В храме Сопротивления остались только я и Малин.
Он протянул мне пузырек с ядом. Он был готов сгореть рядом со мной. Он смотрел, как я отпила, после чего сам сделал небольшой глоток, а затем обнял меня. Я обхватила руками его шею и зарылась лицом ему в плечо. В моей крови разгоралось пламя. Мы сгорели вместе, вдвоем, и от нас остался лишь прах на полу храма.
Этим вечером завеса казалась мне шелком, а песок пустыни под ногами был прохладным и мягким. Безветренный воздух был пронизан ароматами темного шоколада, древесного дыма и вишни в цвету. Смерть приняла нас
