Фрилансер. Вольный копейщик (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— И тут на горизонте появляюсь я, собирающий людей в армию для поддержки королевы, — продолжил я прерванную размышлениями мысль. — И они завелись. Но… Вот ждут они сигнала, дальше что?

— Дальше ты их мобилизуешь, — улыбался сеньор. — Они помогают королеве вернуть власть. И получают крайне приятные от неё плюшки — их не трогают. Они опора власти, опора трона, да кто вообще к ним полезет! И получим привилегированную провинцию «своих», а не забитую «чужих» на отшибе цивилизации.

— Допустим. Но… А если не королева? Если бы к власти пришли мятежники и учредили республику?

— Думаю, тогда бы они пытались продемонстрировать свою нужность и ценность республике, — не мигая произнёс самые страшные и опасные слова сеньор. За что я ему был благодарен — лучше так, без купюр, чем сладкая ложь и очковтирательство. — Но монархия предпочтительнее. Там надо один раз доказать что-то одному человеку. А в республике нужно доказывать постоянно, причём разным, вечно меняющимся людям.

— Жесть! — вот это бомбу «пятёрка» подложила. — То есть Полония это результат эксперимента, который в любой момент может выйти боком, если «Акелла промахнётся». Так, сеньор?

— Так, Хуан. Но всё зашло слишком далеко, чтобы просто так откатывать всё назад. Я десять лет в этой должности, и что только ни делал, чтоб их ослабить. Но не выходит, их традиции слишком сильны. Или заливать тут всё кровью, или продолжать эту игру в надежде, что через два-три поколения оно само превратится в фарс. Кстати, я ставлю именно на этот сценарий, ибо ассимиляция идёт, и уже хорошо заметна. Но давай смотреть правде в глаза, СЕЙЧАС ты в позиции представителя монарха, которого надо защищать, и триггеры в их прошивке сработали так, как закладывалось. Тебе надо только канализировать их энергию, что у тебя, в принципе, прекрасно получается. Я про мобилизацию и использование ополчения в Альфе — мы тут внимательно следим за тобой. Ты это умеешь.

— Я понял, сеньор. И вы чертовски правы. Это опасно, но всё зашло слишком далеко, чтобы останавливаться росчерком пера. Давайте сразу контакты ответственных, раз такая пьянка — буду разговаривать с ними напрямую. Передать, что это вы дали контакты?

— Вот этого не стоит! — поднял руки в защитном жесте генерал-капитан. — Просто скажите, что номера дали «хорошие люди». Там «хороших» много, самых разных, выяснять не будут.

— Понял. И ещё раз спасибо, что предупредили.

— Это мой долг, Хуан, — вздохнул дедушка. — Это то, ради чего я тут сижу последние десять лет. Именно ради этой вот фразы.

Их было много. Очень много! Машины опускались одна за одной, высаживали личный состав и улетали на парковку, а новые всё садились и садились. Более восьми тысяч человек — и это не брали «полугодичников», только те, кто прошёл хоть один контракт. Капец, не провинция, а подконтрольный властям лояльный военный лагерь! Недооценивал я королеву Катарину, мощнецкую свинью подложила… Всем. Включая свою дочь — ибо если б к власти пришёл «комитет спасения», эти люди встали бы под его знамёна. Как встали бы под знамёна «шахматистов», выиграй партию они. Но я был настроен оптимистично — сейчас на коне я, и именно мне использовать этот ресурс. У истории нет сослагательного наклонения.

У них и командиры свои. Не уровня сержанта, а офицеры! Которые начали командовать построением прямо тут, на лётной палубе. Подтягивающийся личный состав не развалился «кто где какое место нашёл», а вставал в строй рядом с коллегами, и не «жужжал». Наоборот, одухотворённые у всех лица, большое дело идут делать.

Я решил, что дольше тянуть просто глупо и подошёл. При подходе офицеры повернулись и отдали честь. Ближайший произнёс:

— Сеньор Шимановский! Отдельный семьсот тридцать второй полк имени Тадеуша Костюшко построен! Докладывает команданте Кароль Ковальчик!

Ковальчик… Тёзка Сильвии, получается. Она тоже Ковальчик, то есть Феррейра, то есть Кузнецова.

Отдал ему честь в ответ.

— Пан команданте, вольно. Почему семьсот тридцать второй? Откуда номер?

— Исторически сложилось, пан принц, — чуть съёжившись, ответил тот.

— Пан принц? — зацепился я за обращение. Ибо звучало слишком прикольно.

— Да, глупо на слух. Но «ваше высочество» — обращение только к признанным. А вы как принц не признаны, пан Шимановский. Как к вам тогда обращаться?

— Пан Ковальски, разрешаю обращение Командор! — отчеканил я, взяв одухотворённую тональность. — Это личный позывной на этой войне.

— Есть, Командор. Принято! — Он снова козырнул.

— Представьте мне народ, а меня — народу, пан команданте, — попросил я. «Пан команданте» — тоже как-то не особо звучит, но его не покоробило.

— Полк, становись! — начал командовать Кароль. Чувствовался в нём опыт реального командования немаленьким соединением. Не взвод, тут минимум рота, если не батальон. Думаю, не ошибусь, если предположу Северную Африку, ВКС.

— Командор, представляю вам, капитан-лейтенант Лех Вержбицкий, командир первого батальона. Команданте Владислав Мазур, командир второго батальона. Лейтенант Ярослав Сенкевич, начальник службы тыла, — представил он мне прямых подчинённых.

Серьёзные ребята. Все как один прошли контракт, а у самого Кароля даже шрам на щеке остался — явно не с качели упал. Таким нельзя спуску давать, палец откусят. И если вдруг решу пообещать, а потом обману… Лучше не начинать, меньше проблем.

— Вот что, братва, — принял по ним решение. — Давайте, размещайте личный состав — там внизу для вас приготовили армейские мобильные дома. И давайте ко мне на планёрку, пообщаемся поближе. Кто вы, чего ждёте, и совпадают ли ваши чаяния с моими. Оружие получите потом, если договоримся.

Важное замечание, от которого они нахмурились, но серьёзно к моему возможному отказу не отнеслись. Не поверили.

— Так что вот как-то так, — развёл я руками. — Я перед вами честен, как видите. И если не согласны…

— Погоди-погоди, Командор! — остановил Кароль. — Давай кратко и тезисно, без словоблудия и примеров. Мы испанский знаем.

Передо мной в актовом зале высотки Феррейра сидело двадцать шесть человек — их офицерский состав. Исключительно ВКС-ники. Ярослав, который по тыловому обеспечению, единственный не из боевых частей, но, как я понял, после Кароля второй человек. Досье говорило, что имеет в Варшаве собственную пивную, где лично работает барменом. И оная пивная является местом сбора их личного состава, «тусят» они там. И на самом деле как подозреваю именно он тут главный, хотя номинально командир — Ковальчик. Кароль — отбитый на голову десантник, а Ярослав Сенкевич — интеллектуал, «начальник штаба». Если придётся работать с ними — именно с Ярославом надо налаживать мосты для взаимодействия, а уж он своих как надо накрутит.

— Если без словоблудия, то, как вы наверняка слышали, меня ненавидят в обоих секторах. Именно за то, что отстаиваю интересы «чужих». Русские считают латиносом, латиносы — русским, хотя я декларирую всего-то, что мир между народами и подлинное равенство. Это, парни, когда ни те «сверху», ни те. А потому мне не по пути ни с какими националистами, ибо любые националисты — это сторонники идеи превосходства именно их нации над другими. Да, возможно в определённый момент их нацию обижают, это защитная реакция, и они выглядят «хорошими». Но суть в том, что за ширмой из статуса бедных обижаемых прячется оголтелая идея превосходства, просто на время задвинутая защитной реакцией. Если учили историю, могу поставить в пример евреев. Бедная обижаемая нация, которую в большую войну уничтожали массово, которую было принято всем миром жалеть; но когда мир изменился, а они встали на ноги — показали своё звериное нутро, что они куда большие фашисты и нацисты, чем те, кто их уничтожал, без жалости проводя геноцид «под ноль» своих собственных врагов. Потому, что стало можно, обрели силу. Я сейчас не про историю, и не собираюсь никого судить за дела минувших дней, я о нашей с вами планете. Вы — обижаемая в каком-то смысле нация, но второго Израиля здесь на Венере не надо, и если вы собираетесь занять место оголтелых наци, когда вас продвинут… Давайте вы лучше сейчас сядете в транспорт и вернётесь? Мы оплатим вам расходы за топливо и перелёт, и за потерянное время.