Варяг III - Иван Ладыгин
— Отправили, — Эйвинд махнул рукой. — Три быстроходных малых драккара рыскают вдоль побережья. На обоих мысах — наблюдатели с дымовыми горшками. Даже чайка не проскочит незамеченной. Если Торгнир вздумает подкрасться с моря, мы узнаем первыми.
Я испытал небольшое облегчение.
— Отлично. Значит, за это направление я могу не переживать. Спасибо.
— У нас на стенах тоже всё под контролем, — не отворачиваясь от огня, в разговор вступил Асгейр. Его низкий, размеренный голос наполнял комнату плотным одеялом. — На каждой вышке, на каждой крепкой крыше дежурят лучники. В основном, молодёжь. Глаза зоркие, руки не трясутся. Все знают свои участки, все позиции отрепетировали. Рогатки Торгрима проверили и пристреляли. Теперь любая вражья морда, что высунется из-за деревьев, получит град камней в лоб.
— И много у нас этих камней? — уточнил я.
— Хватит, чтобы завалить тропу до самого Гранборга, — усмехнулся Асгейр. — Народ не ленился, таскали с берега. Детишки особенно постарались — устроили соревнование. Кто больше принесёт.
Я невольно улыбнулся. Дети… Они всё воспринимали как игру. Даже подготовку к резне.
— Хорошо. Это радует. А как настроение у наших воинов? Всё ли нормально?
Рыжий великан наконец обернулся. Его доброе, раскрасневшееся от жара лицо мгновенно стало серьезным.
— Какое у викинга может быть настроение перед битвой, Рюрик? Я тебе скажу… Злое и яростное — вот какое! Все до единого рвутся в дело. Молодняку не терпится показать удаль, старикам — доказать, что они ещё годятся для чертогов Вальхаллы. Все сидят, точат клинки да поглядывают на ворота. Словно голодные волки на привязи.
— То есть дисциплина на высоте? — переспросил я.
— Пока на высоте. Но долго держать их в таком состоянии — всё равно, что пытаться удержать шторм в берестяном туеске. Рано или поздно рванёт.
— Постараемся, чтобы рвануло в нужную сторону и в нужное время, — сказал я, больше для себя. — Что с пленными, Торгрим? Как ведут себя наши «гости»?
Кузнец тяжко вздохнул и сделал большой глоток из кружки.
— Пока что покладисты… Едят, что дают. Работу делают — лес пилят, камни таскают. Но глаза у них… Ясно, что ждут, когда им вручат оружие и укажут на врага. Я бы, — он ткнул толстым пальцем в стол, — никогда бы не стал оказывать им такую честь, но конунг ты… Тебе виднее…
Звучало как упрёк. Но, тем не менее, это была обычная констатация факта. Торгрим был мастером. Его мир ограничивался железом, огнём и точным ударом молота. Мир людей, их договоров и предательств, всегда казался ему сложным и неприятным.
— У них пока нет оружия, — напомнил я. — И не будет, пока они не окажутся за стенами.
— А что с оружием вообще? — вмешался Эйвинд. — Всем хватает? После победы над Харальдом трофеев было — глаза разбегались.
Торгрим скривился, будто от зубной боли.
— Трофеев-то — да. Но они все в частных руках. Каждый викинг — сам себе хозяин. Добыл в бою добрый топор, щит с бронзовым умбоном — это его кровь, его право. Многие ветераны наотрез отказываются делиться. Говорят: «Пусть молодежь сама заработает, как мы когда-то». И они… они в своём праве.
— Так уж и в своём? — огрызнулся Эйвинд. — Если город падёт, никакое право им не поможет.
— Закон есть закон, — непреклонно сказал Торгрим. — Хёвдинг может просить, но приказать отдать личную добычу — нет. Хорошее железо дорого стоит. Оно — жизнь. Многие скорее под нож лягут, чем расстанутся с клинком, который десять лет служит верой и правдой.
В комнате повисло тяжёлое молчание. Я понимал Торгрима. Это был тот самый конфликт — между моим стремлением к централизации и вольным духом народа, среди которого я жил.
— Но радует одно, — нарушил тишину Асгейр. — Многие мужчины вооружили за свой счёт сыновей. А кое-кто — и дочерей. Видел сам — девчонка лет пятнадцати, дочь Хердиса, так лихо орудует легким копьём, что иному воину фору даст. Так что вооружённых людей у нас прибавилось. Хоть и не так много, как хотелось бы.
— Хватит и того, что есть, — с уверенностью произнёс я. — Мы будем обороняться, а не штурмовать. И наша сила — в стенах, в хитрости, в единстве. А не в количестве клинков.
— Что с пленными-то делать, Рюрик? — не отступал Торгрим. — Я же говорю — ропот начинает ходить. Шепчутся. Глазами зыркают. Надо бы их поскорее за ворота выставить…
Я откинулся на спинку кресла. Боль в ноге заныла с новой силой.
— На верную смерть их посылать никто не будет, Торгрим. Но и задач лёгких я им не поставлю. Есть у меня одна идея… Оружие они получат. Но не здесь. Не в стенах. И только тогда, когда путь к предательству будет для них длиннее и опаснее, чем путь к славе.
Торгрим пристально посмотрел на меня: его тёмные, умные глаза попытались прочесть решение раньше, чем я его озвучу.
— Ладно… — наконец буркнул он, отводя взгляд. — Утешил. Как скажешь. Твоя голова болеть будет.
— Она уже болит, — честно признался я, в очередной раз потирая переносицу.
— Ну, раз уж мы всё обсудили и нагнали на себя тоску, — вдруг весело, как на пиру, провозгласил Эйвинд, — предлагаю выпить! Ничто так не воодушевляет перед битвой, как добрый, выдержанный мёд! Словно сам Тор заряжает тебя своей мощью!
Он потянулся к кожаному бурдюку, висевшему на спинке его стула.
— Только сильно не налегайте, — раздался тихий голос Астрид. Она не поднимала глаз от плаща, но каждое её слово было подобно иголке, которой она работала. — В битве нужна трезвая голова, ясный глаз и твёрдая рука. А не пьяная отвага, которая кончается в первой же канаве.
Эйвинд замер с бурдюком в руке и изобразил на лице преувеличенную скорбь.
— Астрид, свет очей моих! Да разве я когда-нибудь…
— Да всегда, — невозмутимо парировала она, наконец отложив работу. Её голубые глаза устремились на моего друга. — Все тут знают, что на пиру после своего первого боя, ты, захмелев, вызвал на бой чужого коня, доказывая всем, что тот «косо на тебя посмотрел».
Асгейр фыркнул, Торгрим сдержанно крякнул. Я почувствовал, как по углам губ ползёт неподобающая улыбка.
Эйвинд покраснел, но не сдался.
— Ну, это совсем другое дело! Конь и вправду был норовистый… А в битве главное — твёрдое плечо друга рядом! А добрый мёд нередко даёт и то, и другое! Располагает к братству!
— Эйвинд, — голос Астрид понизился до опасного шёпота. Она встала и замерла, как львица перед кроликом. — Ты хочешь со мной поспорить о том, что нужно моему мужу и конунгу этого города накануне битвы?
Эйвинд прочитал в
