Тяжёлая реальность. Калейдоскоп миров - Хайдарали Мирзоевич Усманов
В этой операции была своя эстетика – мрачная, древняя, как обряда сожжения в храмах давно умерших народов. Пламя здесь было не красным огнём, а белой, нестерпимой искрой, что выжигала не плоть, а структуру. И когда последняя колонна контейнеров исчезла в световом столбе, когда последний мусорный шлейф плазмы развеялся в пустоте, в ангарах наступила такая тишина, которую Кирилл не слышал со времён детства. Даже приборы будто притихли, подслушивая эхо того, что только что произошло.
Закончив это действо, Кирилл приказал всё как следует перепроверить. Автоматические фильтры запустились. “Анвил” проверил оставшиеся уровни на наличие каких-либо признаков присутствия на борту древнего корабля активных наноботов:
“Показатели – в норме. Остаточные частицы – под порогом обнаружения.”
“Троян” отправил в эфир спокойный доклад:
“Операция завершена. Потенциальная угроза нейтрализована. Рекомендуется длительная и тщательная проверка всех скрытых ниш.”
Проекция старого командера корабля, где-то в сердце этого судна, на миг проявилась и исчезла, как свет маяка, в виде прощального жеста.
Только тогда, когда свет стал снова обыкновенным, словно никто и не расправился только что с такой жуткой опасностью. Когда москиты вернулись, один за другим, и в их магнитных захватах уже не было ни единой черной коробки контейнеров наноботов, а их корпус чернел от жара воздействия проходившего мимо луча турболазера, Кирилл наконец позволил себе вздохнуть с облегчением. Так как даже воздух теперь ему казался легче, чище, хотя вокруг всё ещё висела тонкая пыль – память о том, что было здесь ещё несколько часов назад.
Но память —теперь была беззвучна. И любой, даже малейший шорох на полу ангара, говорил о пустоте. О прахе, как следе рассыпавшихся звёзд. И даже древний корабль, который до этого дышал и шевелился, теперь не издавал даже малейшего, самого болезненного вздоха. Он лишь принял факт. Ритуал огненного очищения был завершён.
………..
Вернувшись на мостик древнего корабля, Кирилл долго стоял перед капитанским креслом. Или, правильнее сказать, перед троном. Оно возвышалось на платформе из гладкого металла, покрытого сетью тонких светящихся линий, словно сосуды гигантского организма. Рядом в пол укладывались полукругом пульты и тактильные панели, каждая из которых дышала слабым голубоватым светом. Воздух в этом помещении всё также был неподвижен и пах чем-то древним – смесью озона, старого масла и давно уснувшей энергии.
Потом он подошёл ближе, и когда шагнул на площадку, металл под ногами мягко загудел – корабль узнал присутствие. Кресло медленно повернулось к нему, словно приглашая, и плавно опустилось на уровень его роста. Кирилл замер, прежде чем сесть в это древнее устройство. Так как почувствовал странное ощущение будто кто-то невидимый стоял позади, следил, оценивал. Но потом он всё-таки сел, и мягкий материал поддался под весом, полностью повторяя форму тела. Руки сами легли на подлокотники, где под кожей чувствовались встроенные сенсорные дорожки.
Сразу же вокруг вспыхнули десятки световых глифов. На пультах, стенах и своде куполообразного мостика зажглись мерцающие знаки древнего языка – частично понятные, частично не поддающиеся расшифровке. Где-то под ногами, в глубинах корабля, ожили контуры реакторов. По обшивке пробежала первая волна энергии – не гул, а почти живое дыхание, ритмичное и сильное. И буквально на мгновение всё пространство мостика заполнилось мягким гулом, а Кирилл ощутил лёгкое давление в груди.
Энергосистема, словно гигантское сердце, начала просыпаться. Сначала – гулкий бас реакторов в нижних секциях, затем – пульсирующее жужжание плазменных артерий, потом – тихий шелест воздуха, запущенного системой вентиляции. А по панелям вспыхнули статусы:
“Энергетическая система – активна…
Энергопитание – стабильное…
Корабельная сеть – сорок семь процентов систем онлайн…”
Затем пятьдесят три процента… Затем шестьдесят семь процентов… Процент за процентом, как если бы корабль вытягивал себя из многотысячелетнего сна. Мостик засветился. Сначала мягким золотистым светом, затем – ярче, когда ожили экраны на фронтальной стене. Они были огромны, уходили вверх, под потолок, и отражали не просто данные – а панораму окружающего космоса.
Перед Кириллом развернулось безмолвное море звёзд. Ближайшие астероиды и обломки отражали слабый отсвет полей, оставшихся после сражений, исчезнувших цивилизаций. Теперь же всё это выглядело почти мирно, но корабль, словно пробудившийся великан, уже не делился этим спокойствием – он наблюдал. А на экранах слева мелькали данные системных проверок:
“Гравитационный компенсатор – отклик нормальный.”
“Оборонительные щиты – восстановление на восемьдесят два процента.”
“Линии плазменных магистралей – в норме.”
И всё это происходило под мягкое нарастающее гудение, под дрожь, от которой чуть вибрировали стены. Кирилл чувствовал, как кресло откликается на каждый его жест. Он провёл рукой вдоль подлокотника – и голограмма перед ним выросла из воздуха, как столб тумана. Прозрачные символы выстраивались в древнюю интерфейсную сетку, но ИИ, объединённый с “Трояном”, уже подсовывал ему переводы, подсказки, структуру команд.
– Синхронизация завершена. – Сообщил “Троян”. – Контрольный доступ получен.
Где-то под потолком, по периметру, начали оживать осветительные панели. Одна за другой, они вспыхивали ровным холодным светом, и казалось, будто кто-то сверху распахивает ставни, впуская рассвет. Полированный металл стен отражал их свечение, и мостик засиял серебристо-золотым светом, в котором было нечто от храмовой тишины. Панели стабилизаторов, реакторных линий, плазменных каналов – всё входило в ритм.
На правом экране побежала серия диаграмм – вектора, линии, расчёты энергопотребления. Корабль выходил на оптимальный режим, и Кирилл впервые ощутил его как нечто живое: огромный организм, медленно открывающий глаза.
И вдруг в глубине обзорного экрана вспыхнуло мягкое свечение. Сначала слабое, будто отражение дальнего маяка. Потом оно разрасталось, собиралось в форму, охватывая весь корпус невидимым коконом. Силовое поле. Тонкая вуаль голубого света окутала корпус древнего гиганта, и от её поверхности по всему мосту пробежал мягкий отзвук – тихое потрескивание, будто невидимые молнии скользили по коже корабля. Внутри кокона всё было неподвижно, а за его пределами – всё также пустота… Безмолвие… И пыль…
Кирилл смотрел на всё это, практически не отрываясь. Это зрелище было величественным. Он понимал, что этот корабль мог простоять здесь ещё тысячи лет, и ни один атом его не предал бы. Всё, что создали те, кто его построил, пережило и войну, и время, и даже смерть их цивилизации.
– Энергосистема стабилизирована. – Прошептал “Троян”. – Уровень мощности – сто процентов от номинала. Все подсистемы функционируют в пределах нормы. Хотя в системе энергетического ядра замечены флуктуации, которые свидетельствуют об
