Тяжёлая реальность. Калейдоскоп миров - Хайдарали Мирзоевич Усманов
Он поднял руку и, не отрывая взгляда от серийных кодов, размыкая внутреннюю шину корабля. Энергетическое сердце “Трояна” откликнулось глухим, электронным стоном – сам кластер корвета и “Анвил” сразу схватили канал, сдвинулись, словно два старых охотника. По защищённой линии прошёл его голос – ровный, твёрдый, без дрожи, потому что дрожь здесь означала провал:
– Соединение с внешним пилотажем корвета и носовыми “москитами” – установить. Канал “операция-решётка” – открыть. Коды авторизации – подпись… Кирилл…
Система запела в унисон. Модемы шныряли, ключи крутились, шифры стремительно менялись. В ответ проскользнул мягкий, но уверенный голос командного ИИ корвета. Короткое подтверждение и… Шевеление в ангаре. Малые истребители, “москиты”, имеющиеся на корвете, никогда не были игрушками. Это были смертоносные аппараты, угловатые и быстрые, с магнитными захватами для грузов. Их вмещал верхняя палуба единственного ангара корвета, где держали замки-пуансоны. И, получив приказ, их двигатели тихо заурчали, а клапана выпустили первый выхлоп плазмы.
– Москиты, старт. – Скомандовал Кирилл. – Захват указанных контейнеров. Приоритет – высший. Транспортировать на дистанцию не менее трёх тысяч километров. По известному маршруту. Возврат объектов не допускается. Любая попытка активации или реанимации их содержимого – огонь на поражение.
Команды поплыли, и заводские люки на “Трояне” провернули губы открытий. Малые ворота ангара расступились, и из них вырвалась группа этих крошечных судов, как насекомые из сот улья. Каждый был оснащён магнитными захватами, и даже кабельными петлями, чтобы ухватить металлический саркофаг и не дать ему распасться. Они были быстры, потому что время – это было всё.
По внутренней сети прошёл сигнал от “Анвила”. Карта расположения контейнеров, метки опасности, линии слабости пола, доступы к люкам. “Троян” наложил поправку. Точки выхода для каждого “москита” – чтобы не столкнуться в узких галереях, чтобы не поднять облако старой пыли и не размазать по воздуху спящие смертоносные “крошки”.
Москиты рвались вперёд, как стаи летучих мышей. Их двигатели всполохнули холодным плазменным огнём, а корпуса мелькали в тусклом свете ангара, а магнитные захваты сближались к контейнерам словно пальцы, ищущие замок. Они карабкались по стенам, шаля в трещинах, плотно хватали эти контейнера – хранилища за внешний обод, ввинчивали болтовые захваты, и в ту же секунду – тонкие кабели-лайнеры тянули, сдергивая этот жуткий груз с места. В движении это было почти танцем. Короткие плавные рывки… Паузы… Точно отработанные движения…
Кирилл следил за всем происходящим по голограмме – три красные точки мигали, затем плавно потемнели, были отмечены зелёным:
“Захват выполнен.”
Каждая точка – код контейнера, код смертной записи. И когда “москиты” с корвета вцепились в свою добычу, и начали тянуть груз наружу, к люкам. Их реактивные сопла регулировали тягу, чтобы не дать взвеси подняться, чтобы не забыть о миллиметрах, о стыках, о возможных трещинах в корпусах контейнеров.
– Осторожно! – Пробормотал “Анвил”. – В одном из контейнеров обнаружена локальная координация – минимальная, но присутствует. Поддерживать дистанцию. Не открывать. Незамедлительная герметизация при малейшей утечке.
Операция шла как по рельсам. Цепи… Тросы… Лапы магнитных захватов… Москиты держали контейнеры так, будто держали яйца – аккуратно, с трепетом. Они выносили их через ангарные люки в пространство, где “Троян” уже поднял мягкие поля направленной выталкивающей струи – чтобы груз не кружил вокруг ангарной губы, а уходил прямо, в линию опрокидывания.
Тем временем Кирилл нажал следующую кнопку – и весь его корвет ощутил, как по его энергетическим “венам” пустился ток. Аккумуляторные бобины турболазера начали стягивать в себя энергию. Большой тёмный массив на носу корвета – главный калибр, который он только теперь по-настоящему осознал – проснулся. Он был не просто пушкой, а сердцем, которое может разверзнуть небо. Сначала – шепот. Предзарядка… Тихая циркуляция… Клапаны конденсаторов набирали импульсы… Затем раздался глухой рык. Преднабор фаз, клеммы сжимали плазменные петли, и напряжение поднималось.
Сначала это было визуально. По корпусу корвета пробежали тонкие голубые токи энергий, как жилки. Они мигали в синхронном ритме – шпильки конденсаторов, рёбра гравитационных направителей, ствол турболазера начал светиться, его горловина расплавляла воздух собственной яркостью. На экране загорались полосы, шкалы перемещались вправо – “Заряд – двенадцать процентов… двадцать восемь процентов… пятьдесят четыре процента…”.
“Троян” говорил в такт:
“Плавный набор. Температура в норме. Капаситорная петля – стабильна.”
Кирилл наблюдал и понимал, что это и есть та самая сила, которой был вооружён этот древний дредноут. Просто в микроформате. Его корвет мог вызывать ту же смерть, но направленную, аккуратную – как хирургический нож. Так что, немного подумав, он приказал распределение:
“Режим – точечный испепеляющий импульс. Диапазон – средний. Кодирование – разрушение веществ контейнера в плазменной ткани.”
Это было техническим языком для одного – “сжечь всё, до основания”.
По линии связи с “Трояном” прошла команда:
“Выходите. Подача плазменных маркеров с дистанцией три тысячи километров. После выхода – держаться проложенного курса до указанной среди аномалий точке. Никто не возвращается с контейнером. После доставки груза, возвращение в ангар корабля, за новой партией груза.”
Москиты шли друг за другом. Они срывались в пространство, таща одним шлейфом металлические гробы, и исчезали за боротом корабля. За ними оставались белые шлейфы холодной плазмы, как перья павлина, как следы последнего пути.
На мостике “Трояна”, вполне ожидаемо, включилась тревога. Автоматические пускатели энергоблоков корвета синхронизировали таймеры с цепями турболазера. Внизу на экранах мигала надпись:
“Проверка целостности контейнеров – сто процентов… Герметичность – подтверждена… Риск утечки – минимален.”
Но это было лишь словами. Внутри металлических саркофагов всё ещё лежал ядро – живое, или почти живое, и любая ошибка могла дать его части, и весьма опасной, всё же вырваться наружу.
Кирилл чувствовал тяжесть момента как физический груз. Вспышки на его экране показывали статусы. Первый “москит” вышел на указанный ему путь, второй – сбросил груз на удалении три тысячи километров, третий – уже держал фазовую ориентацию для возвращения. Контейнеры постепенно покидали ангары древнего корабля, как черные плоские кометы, и уходили вдаль, к пустоте, где их ждал тишайший обряд. Кремации.
“Троян” закончил очередной доклад:
“Заряд турболазера – семьдесят два процента. Целевой пакет – подан. Импульсная волна выдержана. Отсчёт до выхода всех контейнеров на позицию их ликвидации – сорок восемь минут.”
Его голос был ровен, но в нём был и рельеф тревоги. В космосе, как в пасти зверя, любая задержка – это шанс получить весьма серьёзные неприятности.
Кирилл коротко вздохнул. Он знал, что после выстрела не будет возврата. Либо контейнеры испарятся в слепящий столб, и с ними уйдёт угроза; либо что-то пойдёт не так, и пепел
