Карантин - Влада Ольховская
Получилось так, что Зоран стал первым мальчиком в этой семье за три поколения. Поэтому его любили с какой-то особенной, гордой силой. Недостатка в еде не было, и в доме сразу обустроили маленькое убежище, чтобы Зоран точно выжил, даже если все остальные погибнут. Гулять его пускали только под присмотром и только на территории Объекта – вон, пятеро мальчишек с соседней улицы сбежали недавно в лес, а вернулся только один и без ноги! Зачем семье Лазик это надо? А Зорану зачем? Он даже не любит бегать! И прыгать. И карабкаться на деревья. Он умный мальчик, избавьте его от этих ваших глупостей!
Поэтому Зоран много ел и мало рисковал. В результате к тем самым семи-восьми годам, когда проводилось первое тестирование, он стал необычно округлым – других таких детей в Объекте не было. Нет, они все вырастали поджарыми, сильными и смуглыми от солнца. Зоран же, сидевший в своей комнате, был пухлым бледным херувимчиком – он даже знал от бабушки, что такое херувимчик! Образ дополняли золотистые крупные кудри и искристые глаза, светло-карие, на солнце сиявшие, как дикий мед. Дома его чаще всего звали «пирожочком». Мама и бабушка хотели только одного: уберечь его от всех бед мира.
Зоран старательно помогал им в этом, выполняя все родительские наказы и не нарываясь на неприятности. При этом нельзя сказать, что он был совершенно бесполезен и приготовился вести паразитический образ жизни, уютно устроившись на спинах мамы и бабушки. Они бы, может, даже не возражали, «пирожочку» все прощали за один умильный взгляд. Но у Зорана неожиданно обнаружился талант, который попросту увлекал его, даже если делать что-то не было необходимости.
Он очень хорошо разбирался в технике. Он уже и не помнил толком, как это началось… Кажется, у бабушки на кухне что-то сломалось. Она злилась, кому-то звонила, кого-то звала, но они не приходили, потому что уроды криворукие – Зоран так и не понял, при чем тут одно к другому, однако определение запомнил.
Пока бабушка ругалась и металась по дому, маленький Зоран пришлепал к открытой панели управления. Окинул все дивным медовым взглядом, перехватил оборвавшиеся провода пухлыми пальчиками – а через пять минут система вновь заработала. Мама и бабушка долго не могли понять, как он это сделал, его ведь никто ничему подобному не учил! А Зоран оказался не в состоянии объяснить, говорил он тогда не слишком хорошо. Он лишь помнил ощущение неправильности от взгляда на порванные провода. В любой системе есть гармония, и, если она нарушена, ее нужно восстановить.
То, что изначально предстало приятной случайностью, оказалось признаком таланта. Зорану захотелось попробовать снова, разобраться, что и как работает. Мама и бабушка, разумеется, видели его в будущем только врачом, вся эта возня с оборудованием их насторожила. Но не сильно, они рассудили, что это просто мальчишеская забава, Зоран наверняка это перерастет – или получит интересное хобби, которое только на пользу его блестящей медицинской карьере.
Они радовались, когда он разбирался в технике и чинил что-нибудь дома. Радовались, когда он делал больше, чем другие дети. Зоран ожидал, что после тестирования они тоже будут радоваться. Но когда выяснилось, что у него самые высокие способности к нейроконтролю среди всех детей поселка, радости почему-то не было.
Бабушка так кричала тогда на маму, так кричала… Зоран раньше ничего подобного не слышал. Он, перепуганный, ничего не понимающий, забился в угол и, обхватив голову руками, рыдал, пока бабушка громыхала:
– Ты должна была ему объяснить! Я ведь говорила тебе! Ты не научила его, как поступить правильно…
– Я думала, он покажет средний результат! – пыталась оправдаться мама, тоже утиравшая слезы. – Я боялась, что, если у него ничего не найдут, нас переведут в менее значимый Объект!
– Ты со мной перед этим посоветоваться не могла?! Думала она! Вот и что нам теперь делать?!
Ему так и не объяснили, в чем он ошибся. Они и правда перебирали разные варианты, даже бегство рассматривали… Но бабушка вовремя вспомнила дорогу, и они остались в том же Объекте. Они не решились противиться воле Черного Города, понадеялись, что Зорану позволят присоединиться к инженерам-изобретателям. Это почетно – и безопасно! Ну какой из него военный? Это же смешно! Он по-прежнему рос «пирожочком», хорошо он разбирался только в технике, а позже контролировал роботов, со всем остальным у него было не очень.
Только вот это никого в руководстве не смутило, и Зоран Лазик был зачислен в военную академию на пару лет раньше нормы. Он даже радовался… Сначала. Когда говорили про рекордные показатели и большое будущее. Но, когда начались занятия, радоваться он перестал.
Во-первых, Зорана впервые в жизни избили. До этого самым суровым наказанием, которое он получал, был шлепок или подзатыльник от бабушки. Ничего большего не требовалось, Зоран был послушным мальчиком и не доставлял особых проблем. Он и сейчас их доставлять не хотел! Он просто попытался объяснить наставнику, что ему нежелательно бегать, у него слабое сердце и одышка… Но оказалось, что удар сапогом – это тоже аргумент, причем на удивление распространенный.
Во-вторых, Зорану поспешно пришлось перестать быть «сладким пирожочком». Никого тут не волновало, что он быстро устает, на сквозняке он простужается, а от перегрузок у него болит голова. Он выяснил, что не обязательно любить бегать, прыгать и карабкаться, чтобы все это уметь. В первые годы ему назначали в два раза больше тренировок, чем другим курсантам, на усталость не обращали внимания, при травмах быстро ставили на ноги, а на слезы отвечали любимым аргументом в виде сапога.
В-третьих, выяснилось, что отказаться от этого нельзя. Он пробовал, пытался объяснить, что не хочет быть даже боевым оператором, не то что Мастером Контроля. Да, это почетно. Но ему даром не упало. Так не лучше ли предоставить возможность заниматься таким тем, для кого это мечта? Но выбора ему никто не давал, Черному Городу требовались не желания, а способности. Не хочешь действовать в полную силу? Ну, тогда ты
