Карантин - Влада Ольховская
Хорошее настроение, как водится, долго не продержалось. Судьба вообще редко давала Нико передышку, а потом подкидывала новых бед. Вот и теперь, пока беженцев готовили к осмотру, к Нико подошел Марк Вергер, которому, собственно, и полагалось этот осмотр проводить.
Ей сложно было сказать, как она относится к Вергеру. Нико в целом не любила мужчин – не кричала об этом, потому что такое не поощрялось, однако не могла избавиться от невольного напряжения, появлявшегося в обществе незнакомцев, еще один элемент семейного наследия. Для нее неприязнь была реакцией по умолчанию, а иное мнение она формировала лишь о тех, кого знала.
Так что Марк сначала не понравился ей просто потому, что мужчина, а потом – уже осознанно, когда он начал лажать на всех испытаниях и позорить Объект-21. Он казался откровенно чужеродным элементом здесь, и Нико искренне не понимала, почему его, такого слабого и ничтожного, терпят. Просто потому, что он игрушка Великой Жрицы? Но как долго можно на такое закрывать глаза?
Когда из-за Вергера пострадала Императрица, Нико ненавидела его – так отчаянно, так сильно. Добраться до самого Вергера она не могла, потому и попыталась выместить злость на Леони. Почему именно на ней? Да тут все просто: она и не скрывала от остальной свиты, что влюблена в него. Нашла в кого, дура малолетняя!
– Что, он все еще лучший человек на земле? – шипела на нее Нико. – После того, что он сделал с нашей госпожой?!
– Но он же ничего не сделал… – слабо оправдывалась Леони, тоже пораженная случившимся. – Там ведь это… нож… в живот… Без предупреждения… А про Жрицу никто не знал…
– Молчи, пока о твоей болтовне не узнала Императрица!
Нико уже тогда знала, что доводы разума бесполезны: Леони влюбилась крепко и бессмысленно. Но если с ней все было понятно, то в себе Нико не сомневалась, она точно знала, что никогда не изменит отношение к этому неудачнику!
А пришлось, когда именно он справился с существом, способным навредить самим Воплощениям Черного Города. Да и на экзамене он неплохо себя показал, Нико вынуждена была признать это, хотя она тоже пострадала от его действий.
Ну а после ночных событий ей пришлось смириться с тем, что Марк Вергер, возможно, не так уж плох. Для мужчины, разумеется.
Теперь, когда он направился в ее сторону, Нико не стала испепелять его взглядом, считая, что он проходит мимо. Однако он двигался именно к ней, остановился и тихо, чтобы больше никто не услышал, попросил:
– Я знаю, что это прозвучит странно и точно тебе не понравится, но выслушай меня до конца, это должно быть сделано… Мне нужно, чтобы ты кое-кого убила.
* * *
Марк не хотел этого делать. Сам осмотр его не смущал, он работал достаточно долго – и в куда худших условиях. Но тогда у него был шанс помочь кому-то, а здесь оставалось всего два исхода: жизнь или смерть. Он, получается, выносил приговор, а такая власть его никогда не привлекала.
Только вот никто другой этим заняться не мог. Машины вмиг стали бесполезны, ну а без них Аделаида никогда не работала. Сейчас она пыталась всех убедить, что справится безо всяких там студентов, только вот непонятно, зачем она тратила энергию. Может, просто хотела сохранить гордость, прекрасно зная, что Марк на ее болтовню не отреагирует, а остальные, если повезет, запомнят, что она не забилась в угол, она готова была действовать!
Еще и Нико в это пришлось втянуть… Но больше некого. Вторым вариантом был Мустафа, однако он мог поддаться религиозности – или отцовским чувствам. Марк по опыту знал, что они не угасают даже у тех, кто перестал быть отцом много лет назад. Может, подошел бы и кто-то еще из студентов, однако их Марк толком не знал, не успел изучить, а рисковать не имел права.
Нико тоже может не справиться. Но из всех, с кем он тут сталкивался, только в ней он почувствовал нужную жестокость. Да и его просьбу она восприняла спокойно, сначала удивилась, потом поняла, что он предлагает верное решение. Марк не знал, насколько ей тяжело, она не позволила ему увидеть, и это тоже много говорило о ней.
Однако беженцы, похоже, не до конца понимали, какая угроза над ними нависла. Да, они были испуганы ночной резней, они долго прятались, но когда они все-таки вышли и увидели, что никто их не запирает, им даже помогают, людям явно стало легче.
Они не верили, что больны – каждый из них. Люди мыслят предсказуемо, им кажется, что они почувствовали бы в себе паразита, что вирус дал бы ранние симптомы… Марк не собирался их разубеждать, он делал то, что должен.
Страшнее всего было с детьми. Их пока что было трое, но все маленькие. Они цепляют паразитов быстрее всего – им, вечно голодным, не докажешь, что нельзя есть все, что растет в лесу, нельзя пить любую воду… Хотя они пережили дорогу, может, и научились чему-то.
Осмотр всегда проходил стандартно, что у взрослых, что у детей. Марк проверял крупные артерии – все, которые можно было прощупать, сканеру теперь веры нет. Смотрел, не увеличены ли лимфоузлы, нет ли новообразований под кожей. Люди всегда перед осмотром говорили, что это лишнее, что ничего у них нет, и многие оставались честны, но хватало и тех, кто врал. Они боялась, что их пристрелят на месте за любую подозрительную черту, однако вскоре убедились, что Марк умеет отличать опухоль от паразита, и расслабились. Они даже молча терпели пункции, если нужно было провести эту процедуру, и безропотно сдавали кровь.
Последним этапом становился осмотр головы: ушей, носа, глаз и рта. Марк использовал разные световые фильтры, чтобы определить всех возможных паразитов. Он чувствовал, как люди замирали под его руками, как боялись даже дышать. Некоторые плакали… Чаще всего он ничего не говорил, знал, что не поможет.
Первой на проверку согласилась мать троих детей, которую привела Леони – похоже, они чуть ли не подружиться успели… Марк в такое не лез, он просто выполнял свою работу. Женщина дергалась, нервничала, пыталась что-то ему рассказать, хотя он ни о чем не спрашивал, да еще постоянно повторяла, что точно здорова –
