Доспех духа. Том 11 - Фалько
– Надо встретиться с моим человеком и можно ехать на восток, – сказал Мгуапе, когда мы разместились в салоне. – Можно было бы и обойтись, но слухи вокруг ходят нехорошие.
Мгуапе говорил, что уезжал он не из-за хорошей жизни. В рядах его организации зрел раскол, подпитываемый извне. Разбираться он не стал, тихо собрал вещи и отправился в Европу. Говорил, что доверенных людей, на которых можно было бы положиться, почти не осталось. Кого-то банально перекупили, кто-то погиб или сбежал, устав от бесконечного конфликта. И с уходом идейных вдохновителей организация всё больше походила на банду, воюющую исключительно ради наживы.
Для встречи с информатором Мгуапе мы направились на север города, к побережью. И чем ближе подъезжали к океану, тем выше становились здания. Многоэтажки и настоящие небоскрёбы, казалось, они специально жались к океану, убегая от бедноты окраин. Порадовали центральные улицы в городе, широкие, с хорошим асфальтом.
– Деловой центр столицы, – сказал Алан, показывая в сторону одного из зданий. – В той стороне, отсюда плохо видно, здание Эндиама де Бирс. Британская корпорация, работающая по всей южной Африке. Добыча и обработка природных алмазов и производство синтетических. Это их люди были тогда, на Фунду. После того случая весь состав перетряхнули, полетело много голов. А вон то стеклянное здание принадлежит китайцам. Заняты они тем же самым, только пока в меньшем масштабе. Ну и Россия. Небоскрёбов у них нет, но они владеют почти сорока процентами местного крупнейшего месторождения алмазов. Точнее, у них доля в большой государственной компании. Если не ошибаюсь, восемь из десяти алмазов, добываемых в Анголе, выходят как раз из того карьера.
– Не знал, – удивился я. – Интересно, кто из наших этим занимается?
– Скорее всего, там государственные интересы, – шепнула мне Сабина. – Что не мешает какой-нибудь ветви рода Разумовских греть руки. Папа рассказывал, что великий князь на этом неплохо зарабатывает.
Мы свернули к побережью, туристическому центру города, промчались по дороге вдоль причала. Очень красивое и живописное место, разве что погода портила впечатление.
– Много лет иностранные компании добывали всё, что хотели и вывозили из страны, – сказал Мгуапе, когда минивэн свернул с набережной и мы начали подъём на зелёный холм, где расположилась средневековая крепость. – Раньше это была их гордость, а теперь там музей нашей победы.
Я понял, что он имел в виду крепость, к которой мы ехали. Пришлось петлять по узкой дороге на холме, пока Мгуапе не остановился на удобной современной стоянке, немного не доезжая до главных ворот. Ждал нас угрюмый чернокожий мужчина, носивший невзрачную одежду и потрёпанную серую панамку. Мгуапе сказал, что это займёт какое-то время, предложив нам пока посетить музей, на что мы сразу согласились. Купили билеты на кассе у входа, пристроившись к большой группе туристов из Европы. В старых крепостях на берегу океана мне бывать доводилось. Красивые места, внушительные, построенные так, чтобы обеспечивать безопасность бухтам и заливам. И здесь было именно такое место, открывающее прекрасный вид на залив и косу, огибающую большую его часть. Под открытым небом внутри крепости разместили старую военную технику, частично повреждённую, которую использовали борцы за независимость. Был здесь даже старенький одномоторный самолёт американского производства. Крепость называлась Сан-Мигел и была построена аж в 1576 году португальским губернатором, но музей из неё сделали как раз после обретения независимости Анголы. Экспозиция мне понравилась, особенно статуи колониального периода, изображающие видных деятелей на поприще завоевания Африки. Странно, что их не разбили или не затопили в океане после окончания войны.
Пока я разглядывал португальских колонизаторов, Сабина подошла, потянула меня за руку ко входу в музей. Недалеко от него тоже были статуи, но уже борцам за независимость, и одна из них меня впечатлила. Это был Чёрный Лев Мгуапе, собственной персоной, только изображённый молодым мужчиной не старше тридцати лет. Решительный взгляд и поза, скульптору нужно отдать должное за то, как он передал правильную эмоцию. Если Мгуапе в то время выглядел именно так, я бы за ним последовал, настолько у него был вдохновляющий вид.
– Вот, а ты всё: «бандит, бандит», – передразнил я Сабину. – Он ведь был генералом, сражающимся не только с Португалией, но и их союзниками.
К тому моменту, как мы закончили с осмотром музея, знакомый или просто информатор Мгуапе испарился. Сам же бывший генерал сидел на лавочке недалеко от минивэна в глубокой задумчивости. Сейчас он совершенно не был похож на свою копию, стоявшую в музее. Вроде бы всё налаживалось, он даже в Россию переехал и порвал с прошлым, но вид у него был какой-то уставший. Не в физическом плане, а в моральном.
– Надеюсь, мы не будем встревать в местные проблемы? – спросил я.
– Нет, – он покачал головой. – Заберём алмазы и покинем… страну через восточную границу, как и планировали. Просто обстановка неспокойная. Мбунду сговорился с людьми из Демократического Конго. Хотят развязать войну, чтобы стало неспокойно в северных регионах.
– И в чём проблема? – уточнил я. – Проехать мимо них не получится?
– Они сидят на моих алмазах, – сказал бывший генерал. – Это старые шахты рядом с Катоке.
Название он произнёс на местном языке.
– Алмазы они не найдут, – добавил Мгуапе. – Не подозревают, что они есть. Но если там будет собираться армия и люди из Конго, это многое усложнит.
– А потом нас обвинят в развязывании очередной гражданской войны в Анголе, – хмыкнул я.
– Нужно всё сделать тихо, – напомнил Алан.
Я прекрасно понимал, что Мгуапе с нашей помощью, если говорить начистоту, грабит страну. Не знаю, сколько он запас алмазов, но, даже если немного, всё равно будет скандал, когда об этом узнают. А мне, как великому мастеру, в подобном участвовать вообще нельзя. Меня генералы отпустили только с тем условием, что я нигде не засвечусь и тем более не стану использовать силу в больших масштабах.
– Подождём до завтра, – сказал Мгуапе. – Моим людям нужно время, чтобы узнать, что там сейчас происходит. Утром поедем на восток.
– Тогда давайте
