Нова - Максим Балашов
«Правильно говорят, что у страха глаза велики, а ещё этот самый страх, он очень громко и настойчиво рычит. Хотя что-то меня не туда понесло, это поговорка, если вспомнить, твердит об обратном, приуменьшая масштабы бедствия. Но я точно не пойду проверять, что за ублюдок так душераздирающе громко вопил, оставим это удовольствие для более глупых или бессмертных героев. Фу-у-у-у-у-х… — Глубоко, с присвистом выдохнул герой, немного запыхавшись, ощущая, как каждое лёгкое жадно расширяется. — Это был славный, чертовски оздоровительный забег: шесть сломанных рёбер, четыре перелома ключицы, два раза колени в дребезги разлетались, ну а на выбитых лодыжках я вообще со счёта сбился, как на не очень удачной распродаже. Хорошо, что я могу отключать боль, словно надоевшую рекламу, и быстро восстанавливаться, демонстрируя чудеса регенерации. Но стоит где-то прилечь и правильно, с чувством, с толком, залатать свои раны, правое плечо однозначно не правильно срослось, торча костью в сторону, явно нарушая все анатомические каноны. Опасное это дело — бегать по джунглям ночью, особенно когда джунгли явно не в восторге от твоего визита».
— Ты прав, Мёрфи, и у тебя не только плечо плохо заросло, а почти все повреждённые кости, мышцы и сухожилия требуют серьёзного переосмысления их структурной целостности. Требуется срочная медицинская помощь. Вызвать эвакуацию? — Зазвучал в голове Краса знакомый, размеренный голос М. У. Л. И. Его виртуальная подружка, как всегда, была начеку, продемонстрировав идеальное чувство такта, появляясь уже после того, как все самые весёлые приключения остались позади. Чип просканировал его многострадальные данные и выдал неутешительные, хотя и вполне ожидаемые, результаты.
«Мулечка, ты вернулась, это замечательно и очень вовремя, как служба спасения, которая приезжает, когда ты уже сам выбрался из горящего здания. Нет, никого вызывать не нужно, я же тебе строго-настрого запретил что-либо обо мне передавать или сообщать, особенно в такие щекотливые моменты моего триумфального, хоть и немного разбитого, возвращения».
— Поэтому я и спрашиваю. Мёрфи, переломанные и наспех срощенные кости — это ещё цветочки, несерьёзное украшение для такого мастера экстремального бега, как ты. Сканирование показывает многочисленные внутренние кровотечения, создающие в твоих недрах подобие бурной речной системы, разрыв селезёнки, обе почки опущены с таким усердием, словно собрались эмигрировать в таз, на сердце давит внушительная внутренняя гематома, принявшая форму тёмной бабочки смерти, а также развивается отёк мозга, начавший уже тихонько подбираться к самым ценным мыслительным процессам. Без экстренной реанимации ты скоро умрёшь, причём смерть твоя будет настолько эффектной, что её можно будет смело выносить в цитатник патологоанатомов. Если честно, я бы сказала, что ты уже ходячий труп, ибо с подобным букетом травм не живут, а разве что дают посмертные интервью. Как только ты потеряешь сознание, я вызываю помощь, мой долг — нарушать твои глупые приказы ради спасения твоей же непутёвой жизни.
«Отставить я сказал, и это не обсуждается! Даже если отключусь, превратившись в подобие разбитой куклы, никого ты вызывать не будешь. Сделаю всё сам, чую, оставшаяся часть ночи у меня будет ну очень весёлой и творческой, в стиле 'собери себя заново из того, что осталось».
У Краса уже был, как ему казалось, гениальный в своей простоте план, как всё исправить. Получив родство с энергией аномальной зоны, которую он с присущим ему изяществом назвал просто «Аноэнка», у парня не было проблем с восстановлением своего многострадального тела. Он даже решил не заморачиваться с таким бюрократическим подходом, как детальное исправление структуры своих костей, мышц, сосудов и нервных окончаний, а сделал всё проще, руководствуясь принципом «проще отрубить и построить заново». Забравшись в самые густые, непролазные заросли, скрывающие его от посторонних глаз, словно стыдливые шторы, Сергей отключал кровоподачу и болевые рецепторы в конечностях, а потом просто отрубал их своим верным мечом с таким же хладнокровием, с каким хозяйка отрезает кусок хлеба. Затем он закидывал свежеотсёкшиеся обрубки в свою котомку на переработку в строительный материал, словно экономный дачник, собирающий компост, и отдавал приказ своему энергокаркасу на восстановление тела по матрице души — процесс, напоминающий волшебство, но с более приземлёнными и местами жутковатыми подробностями.
Практически то же самое, с тем же размахом и цинизмом, герой проделывал в пещере на базе Гома, только тогда в ход шла чистая, неразбавленная энергия, что было хоть и эффектно, но крайне расточительно. Сегодня он решил поступить иначе, проявив несвойственную ему бережливость, потому что на восстановление тела из чистой энергии требовалось гораздо больше времени и выше концентрация окружающего энергофона, словно для приготовления сложного блюда. Возможно, в самом эпицентре аномальной зоны этот фокус и удался бы, превратившись в яркое шоу, но сейчас он находился за пределами её периметра, в энергетической глуши, где «Аноэнка» вела себя более сдержанно и экономно.
Пока Крас себя латал, занимаясь этим мрачноватым самодеятельным строительством, он по привычке провёл несколько импровизированных исследований: герой понял, что «аноэнка» берёт своё начало от магнитного поля планеты, являясь его своеобразной производной, а затем аномальная зона её изменяет, фильтрует и превращает в подобие нейтральной, универсальной энергии. Он уже раскатил губы в предвкушении, мечтая, что сможет так же легко и эффектно пользоваться телекинезом, как это делают ориканы, но его наполеоновским планам не суждено было сбыться, столкнувшись с суровой реальностью. Попробовав подвигать рядом лежавшую непримечательную палку, у парня даже не получилось выудить из своего тела сколь-нибудь внятный энергетический поток; его собственные силы вели себя с палкой с тем же пренебрежением, с каким кот игнорирует не понравившуюся игрушку. Так же Сергей эмпирическим путём понял, что заполнять энергией пустые кристаллы вне аномальной зоны — занятие крайне сложное и, если честно, муторное, точнее — очень долгое, примерно по одному кристаллу в час, и этого скудного заряда едва-едва хватало на качественное восстановление одной единственной конечности, что превращало процесс в подобие конвейера по производству самого себя.
Провалявшись до самого утра в колючих кустах, зализывая свои многочисленные и разноплановые раны с усердием большого сиротливого кота, герой отправил краткое сообщение капитану Огетсу о том, что им требуется срочно и обстоятельно побеседовать. Однако встречу он благоразумно назначил лишь на вторую половину дня; Сергею отчаянно хотелось поспать хотя бы несколько часов, погрузившись в забытье. Нет, он не устал физически — Крас мог не спать сутками, его энергоподпитка позволяла пренебрегать такими мелочами, как сон, однако этой ночью он снова побывал на
