Тени двойного солнца - А. Л. Легат
«Рано, слишком рано», – подсказывали тени у коптильни.
Я знал, что нужно сделать больнее, хуже. Мой охрипший голос дополнял бульканье в чане:
– Я видел тебя в Ийгало. Там, где вы совершили большую ошибку.
– Игало? – он нахмурился. Прошло несколько тягуче-долгих мгновений. – Мы?..
Сукин сын даже не припомнил, как нанизывал стариков и женщин на колья. Свиньи, потроха, женщины, старики – для смотрителя, для Коряги…
Я втянул воздух через зубы – ублюдок не подметил моей слабости в полутьме.
– Вы совершили ошибку там. Полагая, что можно убить ее до того, как покончили со мной.
На лице ублюдка зародились признаки понимания.
– А?..
Любая свинья, пущенная на колбаски, и та поумней. Я перешел к делу:
– А еще я знаю красотку Лани. Ее-то ты помнишь, мразь?
Его кадык поднялся к двойному подбородку, а потом снова опал.
– Высокая, темные волосы по самый зад. Ходит с дурацким сизым платком и алой лентой.
– Ниче не пойму, – помотал он головой. – При чем тут Лани? Игало? Мы?
Из чана выплеснулся бульон, угодил на угли. Мерзавец отвлекся. Я вытащил обрывок сизого платка из-за пазухи, левой. Швырнул на землю между нами.
– Узнаешь?
Ветер поднял уголок ткани, показав бурую спекшуюся грязь. Пятно уж точно не с болота, как вы всекли. Вильгельм уставился на тряпку, вытаращил глаза.
– Брешешь, – произнес мерзавец. – Мы с нею видались на той неделе…
Я кивнул, не позволяя усталости хоть немного отвести арбалет в сторону. Еще немного.
– Видались, твоя правда. А потом ты отправился своим ходом в Горн. Она ждала колечко, эта воснийка, не секущая в наших богах, да?..
Мерзавец ничего не ответил. Взгляд его переменился. Так готовятся нападать.
– …а дождалась меня.
Я улыбнулся только левой стороной лица. У подлеца из всех близких осталась одна только Лани. Но он стоял, раздувая ноздри. Не сработало? Я выкрикнул:
– Да в твоей шлюхе крови побольше, чем в иной свинье!
Он сорвался с места, растопырив руки, будто надеялся меня обнять. И взревел, точно уже был подстрелен.
Щелкнул арбалет, болт с глухим и влажным звуком пробил брюхо, разбрызгав кровь, желчь и дерьмо. Толкнул мерзавца, уронил на землю, где тот завыл уже правильно. По-настоящему. От боли.
Видят боги, матушке моей было больней.
– У-ы-ых! Аг-гва…
Нет, он не пытался произнести фамилию моего папаши. Так, бессвязная речь. Все они одинаково по-разному хрипели и выли. Недостаточно, скупо. Слишком тихо, чтобы утолить мою боль.
– Ты будешь умирать долго, – предрек ему я. – Как умирала она. Уже не такая-то и красотка твоя Лани.
Он завыл, как безнадежно подбитый зверь, чующий близость смерти. И лелеял свое брюхо, и скреб его влажными красными пальцами. Коли меня спросите, любого зверя жаль.
– П-подойди, – прохрипел тот, кто хуже зверя. – Ближ-ше-е…
Некоторым хватало силенок пробежать полсотни шагов. Другие грозились, извиваясь в грязи. Просили пощады, хоть было и поздно. А я смотрел и ждал, когда самому станет легче.
Ждал зря.
«Еще четырнадцать», – вела счеты кормилица-ночь. Направляла, опаивала обещаниями.
Я держался, не рисуя улыбки, – никаких следов, пока не станет слишком поздно, пока Коряга не хватится своих. Таков уговор с Солодом.
Дождавшись, пока Вильгельм отхватит свой последний вдох, я вытащил дощечку. Легкое надгробие, на котором хватит места для всех.
– Никаких больших камней, ублюдок, – я говорил с Корягой, и он меня не слышал. Пока.
Я ставил зарубки на тонкой дощечке. Потом переносил на деревья у большого дуба, когда выпадал случай. Крест-накрест – так обозначен ублюдок, что изувечил мою матушку. Точки – его родня, жены, братья, папаши с мамашами. Небольшие черточки… да вы уж и сами догадались.
«Ты медлишь», – шептала топь.
«Она умерла не сразу», – клонились к воде тяжелые ветви.
«Она умерла», – холодом по спине высекала тень.
Я слушал их и смелел.
* * *
Я находил мальчишек Коряги в питейных, в постелях у шлюх, шарящихся по чужим домам, отливающих за сенником. Приходил, точно призрак, пока те млели в объятиях искрицы и санхала. Укладывал на лопатки, повернув двумя улыбками к небу. Ставил засечки. Вел счет.
Семьдесят ночей спустя Коряга потерял Груздя. Я нагнал его в пригороде. Ничего не сказал – ударил наверняка и быстро ушел. Улыбка получилась половинчатая, но уверен – Коряга получил мою весточку. Через два дня они сбились в стайку жалких псов, как докладывал Солод. Сплелись меж собой, точно в вечной собачьей свадьбе. Гадили, небось, в один горшок, не сводя друг с друга глаз.
«Пора», – позволила мне кормилица-ночь.
Следующим вечером я прибыл в Горн. Корж, отощавший за время долгой разлуки, весь расцвел.
– Братец! Братец! – бросился он в фальшивых слезах мне на шею. Сделал вид, что не почуял запаха – весь сезон я слонялся от одного ублюдка к другому. И не имел роскоши задержаться у кадки с горячей водой или заночевать на постоялом дворе. – Я уж думал, тебя боги забрали. Как же я рад ошибаться, как же я…
Изголодался он по дармовым подачкам, коли меня спросите. Я знал Коржа как облупленного. Мне не было дела до чьих-либо слез. Я отодвинул его, сел за стол и быстро умял краюху, заговорил с набитым ртом.
– К тебе уже заходил мой старый приятель? Лицо в рытвинах, Корягой звать.
Корж нервно сглотнул и оглянулся. В небольшой каморке на чердаке жилось ему не так привольно, как в былые годы. Он зачем-то пригнул голову и заговорил тише:
– Так это… опосля шумихи, – быстрый взгляд в глаза, – точнее, резни в селе, я сразу – на дно. Как ты меня и учил. Как договаривались, да?
Корж с деланным весельем помахал культей над столом.
– Выучился, поди, теперь-то. – Он виновато опустил взгляд. – Очень жаль мне, что так вышло. С матушкой твоей. Я слыхал…
Я резко бросил кошель между нами. Корж дернулся, будто то был ножик, а потом резво прихватил подарок единственной пятерней, прижал к сердцу. Я знал, как умаслить старого приятеля:
– Они точно заглянут. Тебя и девка деревенская отыщет – вопрос времени. – Я прочистил горло. С непривычки говорить было тяжело. Как долго я молчал, убивая? Прятался по теням, валялся в грязи, точно червь.
– Н-но…
– И мне надо, чтоб ты им подсобил.
Корж отвесил челюсть. Его пальцы прощупывали монеты в мешковине, будто грудь молодой шлюхи.
– Что?
– Проводил ко мне.
– К тебе?..
