Сибирское образование - Николай Лилин
«Однако, если вы расскажете об этом своим клиентам и будете держать ухо востро, это может оказаться полезным. И кусочек торта вашей внучки с чашкой чая был бы большим утешением».
Вскоре после этого мы все сидели за столом, ели торт и пили чай с лимоном, который был как раз тем, в чем мы нуждались после чифира дяди Феди. И это пирожное — как только вы его откусили, оно растаяло у вас во рту.
Мы обсудили совет, который дал нам дядя Федя. Мы все согласились с его словами и поняли, что если бы мы пришли к нему раньше, то сэкономили бы себе много времени.
Тем временем прибыли остальные: они казались усталыми — фактически измученными; Грейв казался еще мертвее, чем обычно, и когда я посмотрел на него, то заметил, что у него был слабый синяк под левым глазом. Они были явно взволнованы.
«Что случилось?» Спросил я.
Гагарин рассказал нам, что, обходя бары, они наткнулись прямо на хамов, о которых нам рассказывал Мино. Их было семеро, в черном автомобиле четыре на четыре с украинскими номерами. «Мы спросили их, можем ли мы поговорить с ними», сказал он», но вместо ответа они начали стрелять в нас. И один из них ударил Грейва по лицу японской штукой».
«С чем?» — спросила Беса.
«Что-то вроде боевой палки. Знаете, те штуки, которые вы видите в фильмах о боевых искусствах, они очень быстро крутят в руках… Когда они уехали, мы попытались остановить их — мы открыли огонь по их машине — но это было бесполезно…»
«Хотя, могу поклясться, я ударил одного из них по голове», — добавил Джигит.
«Колесо прибыло вместе с машиной, но было слишком поздно — машина «четыре на четыре» уже уехала», — сказал Гагарин. «Итак, я остановился у телефонной будки и позвонил домой, чтобы попросить наших старейшин установить дорожные заграждения во всех районах, чтобы остановить машину, прежде чем она выедет из города».
Когда я смотрел на печальное лицо Грейва, изуродованное оружием прямо из японо — американского боевика, и слушал эту историю о перестрелках и автомобильных погонях, на мгновение мне показалось, что мы все сходим с ума. Затем внезапно я почувствовал желание что-то сделать, двигаться, действовать. Но, как говаривал мой покойный дядя, «мать-кошка рожает не тогда, когда хочет, а когда приходит ее время».
Я пересказал Гагарину то, что сказал дядя Федя.
«Когда я разговаривал с этими двумя, у меня действительно возникли подозрения», — сказал он. «Они, казалось, что-то скрывали. Они хотели избавиться от нас; им нужно было выиграть время, чтобы они могли что-то сделать… Но что?»
Мы все равно решили пойти на место встречи, под старый мост.
«Но на всякий случай, Гагарин», сказал я, — может быть, будет лучше, если мы поедем не все. Группа из трех человек была бы лучше всего, ты так не думаешь?» И лучше идите пешком, чтобы мы могли разделиться, если возникнут какие-то проблемы…»
Гагарин согласился:
«Хорошо, но одним из этих троих должен быть я».
«Лучше не надо», — сказал Мел. «Тебя назначили старейшины; ты руководитель миссии. Если с тобой что-нибудь случится, ситуация только ухудшится».
После краткого обсуждения мы решили, что Мел, Беса и я пойдем, а остальные будут ждать поблизости, готовые при необходимости приступить к действиям.
Пока мы были в машине, мы составили план: я шел к центру места встречи, под старым мостом, и наблюдал за районом впереди и слева, Мел шел справа и смотрел в ту сторону (в конце концов, у него был только правый глаз), а Беса замыкал шествие и время от времени наклонялся, чтобы завязать шнурки на ботинках, чтобы проверить ситуацию позади нас.
Мы припарковались на узкой улочке возле моста; остальные остались в машине ждать нас. Мы рассредоточились, как и договаривались, и медленно спустились к мосту, делая вид, что просто вышли прогуляться.
Мы намеренно опоздали на десять минут, чтобы ребята, которые нас ждали, не могли догадаться.
Но когда мы добрались до моста, там никого не было. Мы прогулялись по району, затем вернулись к машинам.
Теперь нам действительно нужно было бы пойти и встретиться с Хранителем Центра и сказать то, что дядя Федя рекомендовал нам сказать. Было очевидно, что двое его помощников сделали что-то действительно глупое, и именно поэтому они сыграли с нами эту шутку.
Мы летели к Центру, как эскадрилья бомбардировщиков. Разъяренные и мрачные, мы уже представляли, какие неприятности будут в городе, когда наша миссия будет выполнена. Мы с Мел даже обсуждали судьбу the Guardian, как будто это было в наших руках.
«Они наверняка убьют его», — сказал Мел. «Он не может остаться безнаказанным после такой демонстрации слабости. Быть обманутым своими помощниками хуже, чем самому быть крысой».
«Я думаю, они его только понизят», — сказал я. «Они отправят его на Бам, где он будет гнить до того дня, когда какой-нибудь ублюдок убьет его за золотую цепь».
Для двух подростков не совсем нормально рассуждать о будущем опытного представителя власти.
В криминальном мире предпочтительнее не попадать в подобные ситуации; даже если все вокруг тебя неправильно, и ты уверен, что прав, прежде чем претворять свои решения в действия, не мешало бы «тридцать раз перекреститься», как говаривал мой дедушка.
Сидеть на гребне самой высокой волны в море — это очень приятно, но как долго может длиться такая волна? И что происходит, когда эта скотина, на которой ты едешь, раздавливает тебя, как крошечного паразита?
Я всегда задаю себе подобные вопросы, когда чувствую необходимость прыгнуть на большую и бурную волну.
Некоторые преступники, когда они чувствуют, что земля уходит у них из-под ног, забывают все прекрасные, справедливые законы природы, и тогда начинает лететь зацепка, и вы ни в чем не можете быть уверены.
Я предупредил остальных, что мы направляемся на территорию, контролируемую человеком, который не испытывает к нам ни малейшего уважения, поскольку, согласно его правилам, несовершеннолетние подростки ничего не значат. Но что могло бы произойти, если бы те же самые подростки заставили его потерять свою власть? Он бы просто не отпустил нас с миром домой после того, как унизил его. Он может объявить тотальную войну, превратив нас из охотников в добычу. Мы могли казаться — и даже быть — такими крутыми, какими хотели, но если бы нам вдесятером пришлось сражаться с целым округом, Опекун которого сошел
