Небо в огне - Алексей Ковригин
— Я редко изменяю своё решение, но иногда это делать всё же приходится. Считаю, что мой приказ о реформировании твоей эскадрильи всё-таки несколько преждевременен. Но нам сейчас предстоит провести демобилизацию армии, так как экономика Страны Басков практически разрушена. Наши заводы и фабрики встали и далее держать под ружьём сто двадцать тысяч человек мы просто не имеем никакого права. Все люди должны вернуться на свои рабочие места, иначе нашу экономику ожидает неизбежный крах, а жителей Страны Басков голод. Однако, одно только наличие «Корсаров» в составе «Бискайского авиакрыла» способно удержать наших противников от необдуманных действий, а нам позволяет не опасаться новых инцидентов и провокаций в ближайшее время. Но, кроме всего прочего, у меня совсем нет никакого желания в столь сложный период остаться без опытных военных лётчиков и командиров. Однако, как мне это доложили, в случае реорганизации уйдёшь не только ты, но также оба командира звеньев имеющие за плечами бесценный боевой опыт прошедшей Великой Войны. В сложившейся ситуации это для меня совершенно неприемлемо. — Агире досадливо морщится.
— Сегодня всю ночь наше правительство обсуждало пути выхода страны из тяжёлого экономического кризиса. Приняты спорные, но крайне необходимые решения. В том числе также обсуждался вопрос о защите наших предприятий от авианалётов. И хотя твоя горячность мне понятна, когда-то я сам был молодым и дерзким, но принять такое твоё заявление я не могу. Слишком уж многое у нас сегодня поставлено на кон и потерять боевую эскадрилью только из-за чьих-то глупых амбиций я просто не имею никакого права. Предлагаю считать наши разногласия лишь досадным недоразумением, не стоящим выеденного яйца, а поспешность с денонсацией договора списываю на твою молодость и излишнюю горячность. Надеюсь, что этот эксцесс в дальнейшем не найдёт отражения в наших взаимоотношениях и мы всегда сможем найти компромиссный варианты в самых сложных случаях. Посоветовавшись с товарищами по партии и обменявшись мнениями с членами правительства я принял решение. Свой предыдущий приказ о реорганизации авиаэскадрильи «Корсары» отменить, как несвоевременный. Твоё прошение «о денонсации» не подписывать, как не имеющее обоснования. — и с этими словами Хосе Агирре передвигает по столу в мою сторону листок бумаги с «Заявлением о денонсации».
Вот это ж нихрена себе! Блин, вот не зря Агирре имеет юридическое образование. Ему бы в адвокаты податься, «катался бы, как сыр в масле». Это ж надо было умудриться так «изящно» вывернуть ситуацию! Вот это «завернул»! И что ж такое у нас в итоге получается? А получается полная хрень! Выходит, что единственный «инициатор» расторжения договора, это я и есть. Ага, тот самый «молодой и горячий», ну хотя бы не «совсем белый и горячий»©. А сам президент тут и вовсе не при делах оказывается. Вот «интересно девки пляшут…» и это кого он имел в виду в своём пассаже о «глупых амбициях»? Ну так, «и ежу понятно», что явно не себя! Вот же «нехороший человек-редиска»! Слов нет, остались одни выражения. Он же меня «облил и размазал», да так что хрен к чему подкопаешься. Но, стоп. Рефлексии пока в сторону! А что у нас остаётся «в сухом осадке»? «Корсары» остаются? Отлично! Хм, но этого мне уже как-то мало! И видимо отметив гамму чувств, что успели промелькнуть у меня на лице Агирре продолжает:
— Я накануне имел предварительный разговор с твоими «спонсорами». — но судя по ядовитому сарказму в голосе, этот разговор у него явно «не задался».
— Они видимо считают, что у нас здесь золотые копи, но не железные рудники. От капиталистов другого я и не ожидал, но во всём же должна быть мера! — хм, а это мне сейчас только кажется, или Анатра с Вонтобелем ему вчера тоже неслабо так «накрутили», иначе откуда у моего визави такая нервная реакция?
— Но с некоторыми их «пожеланиями» я вынужден буду согласиться. С сегодняшнего дня все лётчики твоей эскадрильи станут получать стандартные оклады республиканских пилотов, то есть полторы тысячи долларов на руки после вычета налога. И «пожелание» гера Вонтобеля о «премиальных» за уничтоженную технику противника я тоже принимаю. Так как понимаю, что с этих сумм ему идёт определённый процент, а ни один «уважающий себя» капиталист денег мимо себя просто так не пропустит. — его сарказм прорывается не только на словах, но отражается и в мимике.
Да уж, не только глаза — «зеркало души». Сегодня нашему президенту лучше даже не садиться играть в карты. Всё-таки видимо вчера мои «друзья-капиталисты» нашего президента не слабо так «нагнули». Но слава богу, его негатив ко мне не относится, так следующая реплика льётся в мою душу просто бальзамом.
— Мигель, я просто не понимаю, как ты умудрился связаться с этими кровопийцами? Они же все соки из тебя выжмут! Я вчера даже не стал спорить по поводу пересмотра призовой суммы «за сбитые». Пусть так и останется. Мне денего совершенно не жалко! — угу, но это только оттого, что ты считаешь, что у санхурходистов самолёты уже закончились и тратиться на призовые выплаты больше не придётся.
Но сегодня это вполне типичное заблуждение. Однако война только-только начинается и не за горами то время, когда здесь появится итальянская Aviación Legionaria, и германский Legion Condor. А самолётов станет даже в разы больше, чем имела вся Испания накануне гражданской войны. Но такой «инсайд» есть только у меня и делиться своим знанием ни с кем вовсе не собираюсь. Хотя вполне допускаю, что и президент Агирре может оказаться прав. Сценарий развития этой войны уже совершенно другой и падение «Северного фронта», как это случилось в моей реальности, сегодня вообще под очень большим сомнением. И в сегодняшних реалиях Баскония вполне сможет выстоять, чему буду только рад. Но в том случае, если по какой-либо причине Германия с Италией в эту войну не ввяжутся, так сможет выстоять и вся Республика. Возможно и вся мировая история пойдёт совершенно по иному пути развития. Эх, фантазёр! «Мечты, мечты, где ваша сладость?»©
На этом, собственно, наша встреча и завершилась. Единственное о чём ещё попросил президента, так это о том, чтобы коменданта аэродрома, старшего лейтенанта Хуана Мартинеса включили в штат лётного состава эскадрильи и переподчинили мне, как его непосредственному командиру.
— Сеньор президент. Я прекрасно понимаю,
