Змея сновидений - Вонда Нил Макинтайр
Ушли ее последние страхи, и Снейк удобно устроила Мелиссу на теплой скале. Ничего в речи Мелиссы, в ее словах не указывало на повреждение мозга, она выжила полностью.
– Бельчонок здесь, с нами, Дымка и Песок тоже. Можешь опять заснуть, а когда проснешься, все будет хорошо.
У Мелиссы может день или два поболеть голова – это будет зависеть от того, насколько она чувствительна к питательному веществу. Но она была жива и в порядке.
– Я пыталась выбраться, – сказала Мелисса, не открывая глаз. – Я продолжала идти и идти, но…
– Я так горжусь тобой. Никто бы не сделал то же, что и ты, такая смелая и сильная.
Губы Мелиссы, там, где не было шрамов, тронула полуулыбка, а потом она заснула. Снейк прикрыла ей лицо уголком одеяла.
– Я готов был поклясться жизнью, что она мертва, – сказал Аревин.
– С ней будет все хорошо, – произнесла Снейк больше для себя, чем для Аревина. – Слава богу, с ней все будет хорошо.
Настойчивость, владевшая ею, деятельная сила, вызванная адреналином, постепенно улетучились, и она этого не заметила. Она не могла пошевелиться, даже ради того чтобы сесть. Колени ее не сгибались, ей оставалось лишь упасть. Она даже не могла сказать, шатает ли ее, или обманывают глаза, но предметы то приближались, то беспорядочно удалялись от нее.
Аревин коснулся ее левого плеча. Рука его была такой же, какой она ее запомнила, – нежной и сильной.
– Целительница, – сказал он, – дитя вне опасности. Теперь подумай о себе. – Голос его был совершенно спокойным.
– Ей столько пришлось пережить, – прошептала Снейк.
Слова с трудом пробивались наружу.
– Она испугается тебя…
Он не ответил, Снейк вздрогнула. Аревин поддержал ее и удобно устроил на земле. Волосы его растреплись, они обрамляли его лицо. Он выглядел так же, как в тот, последний раз, что она его видела.
Он поднес фляжку к ее пересохшим губам, и она выпила теплую воду, подкисленную вином.
– Кто это сделал с тобой? – спросил Аревин. – Тебе все еще грозит опасность?
Она не могла даже подумать о том, что случится, когда Норт и его люди воскреснут.
– Не сейчас, но позже, завтра… – Она резким движением попыталась подняться. – Если я засну, то не проснусь вовремя…
– Отдыхай. Я буду на стреме до утра. А потом мы поедем в безопасное место, – успокоил он ее.
С такой поддержкой она смогла бы отдохнуть. Он на минуту оставил ее, и она улеглась на земле, растопырив пальцы и прижимаясь к земле, как будто земля держала ее и что-то возвращала обратно. Прохлада земли облегчила болезненные ощущения от раны, нанесенной арбалетной стрелой. Она слышала, как Аревин опустился на колени возле нее и положил прохладную влажную тряпку на плечо, чтобы размочить складки материи и засохшей крови. Она наблюдала за ним из-под ресниц, вновь восхищаясь его руками, стройными линиями его тела. Но его прикосновение было таким же нейтральным, как и его слова.
– Как ты нашел нас? – спросила она. – Я думала, что ты – лишь греза.
– Я поехал на станцию целителей, – ответил он. – Я хотел попытаться объяснить твоим людям, что случилось и что это была вина моего клана, а не твоя. – Он посмотрел на нее, потом печально отвел взгляд в сторону. – Но, кажется, мне не удалось. Твоя учительница сказала только, что ты должна идти домой.
Раньше у Аревина не было времени ответить на то, что она говорила ему – что она мечтала о нем и что любит его. Но сейчас он вел себя так, будто она вообще не говорила этого, будто он делал все это из чувства долга перед ней, и не более того. Снейк, с огромным чувством потери и сожаления, думала, что она, наверное, не поняла его чувств.
Она не хотела больше благодарности и вины.
– Но ты же здесь, – сказала она. Она рывком поднялась на локоть, попытавшись повернуться к нему лицом. – Тебе не надо было идти за мной, если твой долг ограничивался моим домом.
Он встретился с ней взглядом.
– Я… тоже мечтал о тебе. – Он наклонился ней, положив руки на колени и откинув локти. – Я никогда не обменивался именем с другим человеком.
Медленно, радостно Снейк провела своей грязной, покрытой шрамами левой рукой по его чистой, темной от загара кисти.
Он посмотрел на нее:
– После всего, что случилось…
Больше всего на свете сейчас Снейк хотела бы быть невредимой, она высвободила свою руку и засунула ее в карман. Новорожденная змейка-греза обвила ее пальцы. Она вытащила ее и показала Аревину. Кивнув на плетеную корзину, она сказала:
– У меня там есть еще, я знаю теперь, как их разводить.
Он удивленно воззрился на маленькую змейку, потом на Снейк:
– Значит, ты дошла до города. Они приняли тебя.
– Нет, – ответила она и посмотрела на разрушенный купол. – Я нашла змей-грез там, наверху. И весь этот причудливый мир, в котором они обитают. – Она позволила змейке-малютке скользнуть назад в карман. Она уже начинала к ней привыкать, она станет хорошей змеей для целителя. – Городские люди отослали меня прочь, но они еще не видели последних целителей. Они по-прежнему в долгу передо мной.
– Мои сородичи тоже в долгу перед тобой, – сказал Аревин. – И этот долг я не сумел отплатить.
– Ты помог спасти жизнь моей дочери! Ты думаешь, это ничего не стоит? – Потом, более спокойно, Снейк произнесла:
– Аревин, я хотела бы, чтобы Травка была жива. Не могу притворяться, что не хочу этого. Но ее убила моя небрежность, и ничего более. Я всегда думала, что только в этом причина.
– Мой род, – сказал Аревин, – и товарищ моего кузена…
– Подожди. Если бы Травка не погибла, я ни за что не пошла бы сразу домой.
Аревин слегка улыбнулся.
– А если бы мне не пришлось возвращаться, – сказала Снейк, – я никогда не пошла бы в Центр. Я никогда бы не нашла Мелиссу.
И я никогда бы не наткнулась на сумасшедшего и не услышала бы о разрушенном куполе. Твой клан как бы подстегнул меня. Если бы не вы, мы продолжали бы просить городских людей дать нам змей-грез, а они все так же нам отказывали. Целители все так же не меняли бы свои методы, пока не осталось бы ни одной змеи-грезы и ни одного целителя. А теперь все иначе. Так что, быть может, я в таком же долгу перед тобой, как ты думаешь, что ты передо мной.
Он долгое время смотрел на нее:
