Змея сновидений - Вонда Нил Макинтайр

Когда Снейк стало казаться, что она на ложном пути, перед ней возникла та самая голова пласта, где ее предал сумасшедший. Это было на большом расстоянии от лагеря Норта, и Снейк удивлялась, как Мелисса могла уйти так далеко.

Может быть, она убежала и спряталась, подумала Снейк. А может, она все еще неподалеку от лагеря Норта – спит, грезит… и умирает.

Она прошла еще несколько шагов, колеблясь, решая, что делать, и вдруг бросилась вперед.

Вытянувшись на тропе, зарыв пальцы в землю, чтобы продвинуться еще немного дальше, сразу у следующего поворота лежала Мелисса. Она была без сознания. Снейк подбежала к ней, оступилась и упала на колени возле нее.

Снейк нежно перевернула дочь. Мелисса не двигалась, она была очень вялая и холодная. Снейк попробовала найти ее пульс: он то появлялся, то исчезал. Мелисса была в глубоком шоке, и Снейк ничего не могла для нее здесь сделать.

«Мелисса, дочь моя, – подумала Снейк, – ты так твердо старалась выполнить данное мне обещание. И почти успела. Я тоже давала тебе обещания, но все они оказались нарушенными. Пожалуйста, дай мне еще шанс».

Неловко, с усилием пользуясь почти искалеченной правой рукой, Снейк взвалила маленькое тело Мелиссы на левое плечо. Пошатываясь, она встала на ноги, чуть не потеряв равновесие. Если она упадет, то вряд ли сможет подняться снова. Перед ней расстилалась тропа. Снейк знала, насколько она длинна.

Глава 13

Снейк пробиралась через плоские листья и один раз оступилась, переходя расселину, наполненную голубовато-зелеными ползучими растениями.

Она поскользнулась и чуть не упала на этой поверхности, скользкой после недавнего дождя. Мелисса по-прежнему не шевелилась. Снейк боялась положить ее на землю и продолжала идти.

Я ничего не могу для нее здесь сделать, снова подумала она и сосредоточила внимание на предстоящем спуске.

Мелисса казалась ужасно холодной, но Снейк не доверяла собственному восприятию, старалась избегать всяких ощущений. Она двигалась вперед, как автомат, и следила, чтобы ее тело удерживалось в наиболее благоприятной точке. Она знала, что ей надо во что бы то ни стало добраться до подножия холма, но в то же время она была готова закричать от безысходности, потому что тело ее двигалось так медленно. Вот один робкий шаг, потом другой – и быстрее она пойти не могла.

Сверху холм казался намного круче, и таким же высоким он предстал перед Снейк, когда она поднималась по нему. Стоя на вершине холма, Снейк не могла вспомнить, как она забиралась наверх. Но лес и луг там, внизу, и милые переливы зелени подбадривали ее.

Снейк села и удобно устроилась на краю холма. Потом начала медленно спускаться, притормаживая своими стертыми босыми ногами и ухитряясь удерживать равновесие. Она наступила на камень, плетеная корзинка подпрыгнула у нее на спине и поцарапала ее. Ближе к подножию Снейк набрала скорость, безвольное тело Мелиссы выбивало ее из равновесия, она скользила и раскачивалась из стороны в сторону. Снейк изо всех сил старалась не покатиться, преуспела в этом ценой небольшой потери кожи на спине и локтях и наконец остановилась у склона холма, осыпаемая душем грязи и голышей. Какой-то миг она лежала тихо, с распростертой на ней безжизненной Мелиссой и с хрустящей под плечом плетеной корзинкой.

Змеи-грезы ползали друг по другу, но не могли найти достаточно большой дырки, чтобы выбраться наружу. Снейк сунула руку в нагрудный карман и почувствовала, как маленькая змейка двигается под ее пальцами.

Еще чуть дальше, подумала она. Я почти вижу луг. Если я тихо полежу здесь, то расслышу, как Бельчонок жует траву…

– Бельчонок! – Она подождала минуту и свистнула. Она снова и снова звала его, ей казалось, что она слышит его ржание, но не была уверена.

Он обычно бродил вокруг нее, когда находился поблизости, но отзывался на свое имя или свист, только когда был в хорошем настроении.

Снейк вздохнула, подтянулась и попыталась встать на колени. Перед ней, бледная и холодная, лежала Мелисса, ее руки и ноги были все в крови. Снейк подняла Мелиссу на плечо, ее правая рука почти бездействовала. Собрав все силы, Снейк рывком встала на ноги. Ремень ее поклажи соскользнул и повис на сгибе руки. Она сделала шаг вперед. Корзинка ударилась о ее ногу. Колени Снейк дрожали. Она сделала еще шаг, почти ослепленная страхом за жизнь Мелиссы.

Пошатываясь, Снейк подошла к лугу и снова позвала своего пони. Она слышала топот копыт, но не увидела ни Бельчонка, ни Быстрой, только лошадь сумасшедшего лежала на траве, положив морду на землю.

Одежда Аревина, сшитая из шерсти мускусных быков, защищала его от дождя и жары, от ветра и песка пустыни. Он ехал свежепромытым днем, задевая за свисавшие ветви, которые обдавали его душем захваченных в плен капель. Он все еще не видел Снейк, но здесь была одна-единственная тропа.

Его лошадь подняла голову и громко заржала. Снизу, из-за густого перелеска, донесся ответный зов. Аревин услышал топот копыт по твердой влажной земле, и вот серая кобыла и тигровый пони Бельчонок поскакали галопом у него на виду по извивавшейся тропе. Бельчонок плавно остановился и загарцевал поближе, выгибая шею. Серая кобыла трусила позади него, пробежала вокруг, играя, пустилась в галоп и опять остановилась.

Все три лошади приветствено дули друг другу в ноздри. Аревин опустил руку и почесал Бельчонка за ушами. Обе лошади Снейк были в превосходном состоянии. Серая кобыла и тигровый пони не разгуливали бы на свободе, если бы Снейк была где-нибудь в засаде. Они были слишком дорогостоящи.

Но, даже если лошади убежали во время нападения, они были бы оседланы и взнузданы. Снейк должна быть в безопасности.

Аревин хотел было позвать Снейк, но в последний момент передумал. Без сомнения, он слишком подозрительный, но после всего, что случилось, он решил, что будет мудро соблюдать осторожность.

Он взглянул на склон, который упирался в скалистый утес, на следующие друг за другом горные вершины, низкорослые чахлые растения, лишайники… и купол.

Он сразу же понял, что это было, но не мог сообразить, почему он не видел его постоянно. Это был единственный купол, на который когда-либо натыкался Аревин и где были заметны признаки разрушения: от этого ему стало противно. Но все же это был, несомненно, один из древних куполов, самый большой из всех виденных им ранее. Аревин сомневался, что Снейк где-то наверху. Это была единственная разумная возможность.

Он пришпорил лошадь, направляя ее по глубоко отпечатавшимся в грязи следам других лошадей.