Зимняя бегония. Том 2 - Шуй Жу Тянь-Эр

Рука Шан Сижуя оказалась прижата к груди студентки. Оттолкнуть ее – значило показать отсутствие хороших манер, от ее объятий волосы у него на теле встали дыбом. От смущения все его лицо вспыхнуло алым, к счастью, театральный грим скрыл румянец, и никто не видел его стыда. Журналисты так и ждали чего-то подобного, но одних объятий им было мало, вот бы случился поцелуй! Они принялись хлопать в ладоши этим двоим. Казалось, что аплодисменты воодушевили студентку, она слишком любила Шан Сижуя, страсть ударила ей в голову, рассудок помутился. Сегодняшний вечер представился ей сном, она обнимала свое божество, кто знает, будет ли еще следующий раз! Она в самом деле привстала на цыпочки и поцеловала Шан Сижуя в губы!

Чэн Фэнтай и поразился, и в то же время нашел это забавным. Фань Лянь же расхохотался, не проявив ни капельки снисхождения.

Студентке недоставало роста, да и Шан Сижуй быстро среагировал, так что она лишь клюнула его в уголок губ. Их тут же ослепили вспышки камер. Шан Сижуй ужасно испугался, вырвался из объятий студентки и отступил на пару шагов. Ничего не говоря, он развернулся и убежал за кулисы. Его побег нисколько не охладил страсти девицы, плача, она кричала ему вслед: «Шан-лаобань» – и крики ее были полны безграничного помешательства и обиды, скорби и страданий. Любовь к Шан Сижую уже отравила ее душу, а украденный сегодня поцелуй она наверняка будет вспоминать всю оставшуюся жизнь.

Глава 31

Шан Сижуй от рождения обладал вспыльчивым нравом, теперь же, когда он ставил новую пьесу, жизнь его проносилась в такой спешке, будто за ним гналась собака: даже усевшись в машину Чэн Фэнтая, он не забывал беспрерывно подгонять Лао Гэ. Чэн Фэнтай сказал со смехом:

– Лао Гэ, ты его не слушай, улочка здесь узкая, людей ходит много, езжай не спеша. Не хватало еще сбить кого-нибудь из пешеходов.

Своими словами он беду и накликал: откуда-то сбоку выскочил мальчик – разносчик газет с большим мешком за спиной, хоть он и бежал со всей мочи, все же столкнулся с машиной, выставив обе руки перед собой и хлопнув по капоту. От этого удара он сам шлепнулся на землю, отчего у Лао Гэ душа ушла в пятки, он подумал, что сбил ребенка. Он как раз собрался выйти из машины и проверить, а мальчишка в страхе уже вскочил на ноги, отряхнулся от дорожной пыли да убежал. Лао Гэ так рассердился, что обругал его вслед маленьким хулиганом. Впрочем, убегая прочь, разносчик не забывал кричать:

– Срочный выпуск! Срочный выпуск! Новая пьеса Шан Сижуя вызвала скандал, все в мире «грушевого сада» обсуждают «Чжао Фэйянь»!

Чэн Фэнтай даже испугался. Шан Сижуй уже высунул голову из машины и закричал диким голосом:

– Парнишка! А ну-ка, подойди!

Мальчик-газетчик подбежал поближе, и Шан Сижуй выхватил у него газету и в спешке пролистал ее. Мальчик решил уже, что столкнулся с разбойниками, однако Лао Гэ вручил ему деньги. Чем дальше Шан Сижуй читал, тем сильнее хмурил брови. Чэн Фэнтай осведомился у него дружеским тоном:

– Что случилось, Шан-лаобань? Что о тебе говорят в газете?

Шан Сижуй сидел с хмурым лицом, не отвечая. Чэн Фэнтай спросил его еще несколько раз, а тот только вспылил неожиданно и закричал:

– До смерти надоел! Разве сам не можешь посмотреть! – И, смяв газету, швырнул ее в Чэн Фэнтая. Лао Гэ смотрел на все это, про себя цокая языком: совсем этот актер никого не уважает! Рычит на второго господина, словно на пса какого-то! Куда это вообще годится?!

И все же Чэн Фэнтай уже свыкся с нравом Шан Сижуя, похожим на нрав кролика, ужаленного скорпионом. Он бросил на него недовольный взгляд и, не говоря ничего, принялся листать газету, молча снеся обиду.

В газете опубликовали довольно большую обзорную статью, в которой собрали мнения артистических кругов касательно «Чжао Фэйянь». По большей части Шан Сижуя упрекали за то, что его Чжао Фэйянь слишком уж распутная и страстная, что он «надругался над пьесой» и это совсем не та опера, что исполняли в «грушевом саду» вот уже много лет. Упоминались также и отношения Шан Сижуя с двумя военачальниками, что он и сам слишком уж развратен, искусен в обольщении, а его прошлое в какой-то степени совпадает с прошлым Чжао Фэйянь. Якобы свое распутное поведение он перенес в пьесу, околдовав публику своей соблазнительной вульгарностью. Выражения были подобраны соответствующие, не самые приятные. Да еще выискался один критик, который заявил, будто во время исполнения Шан Сижуем «Ветра, дующего в сторону дома» и «Проводов» рукава и полы его юбки развевались будто у изгнанного в бренный мир небожителя вовсе не благодаря его мастерству, а кое-какому трюку. Якобы по обеим сторонам сцены стояли электрические вентиляторы, которые обдували Шан Сижуя! Звучало так убедительно, словно критик видел эти вентиляторы собственными глазами.

Изначально, когда актеры играют в модернизированой пьесе, критика может быть как хвалебной, так и ругательной, и это абсолютно нормально. Доходит до того, что многие актеры сговариваются с редакциями, чтобы те публиковали как похвалу, так и отрицательные отзывы, тем самым раскручивая новую постановку. Но на этот раз никакого предварительного сговора не было, да и обычными обсуждениями подобную статью нельзя было назвать. «Надругательство над пьесой» – несправедливое и серьезное обвинение, а использование электрических вентиляторов считалось грязным трюком, все старания Шан Сижуя, вложенные в «плывущую поступь», были перечеркнуты одним росчерком пера. Когда же речь зашла о его личной жизни, Шан Сижуй каким-то внутренним чутьем унюхал злой умысел, от злости он задышал чаще, а затем рассмеялся:

– Это все бред! Если бы вентилятор смог поддувать как нужно, стал бы я так мучиться? Да и кто бы захотел тогда на меня смотреть?

Чэн Фэнтаю пришлось его утешать, он стал вместе с Шан Сижуем бранить стадо этих баранов, бездумно строчивших всякую бессмыслицу. В конце концов, через какие невзгоды Шан Сижуй только не проходил. Он привык уже к несправедливым обвинениям, хоть гнев и захватывал его стремительно, но так же быстро отступал. Не прошло и нескольких минут, как Чэн Фэнтаю удалось его рассмешить. Но когда они добрались наконец до труппы «Шуйюнь», где народ возбужденно обсуждал сегодняшние газеты, оказалось, что шуточки