Нашествие - В. Бирюк
И тут мы. Со своим «голенищем сапога».
Дуб резко встрепенулся, показывая изнанку листьев. Затрещал. И развалился. Сначала дальняя его половина рухнула с обрыва в реку. Потом, постояв мгновение, и вторая половина завалилась в нашу сторону, шумя кроной и показывая бесстыдно белую поверхность свежего ращепа.
- Пойдём, хан, посмотрим поближе.
Я иду к бывшему дубу, Боняк… где вы видели идущего хана? Только в юрте или в отхожем месте. Боняк подымается на ноги, машет своим. Алу с нукером прыгают на коней, подхватывают узду ханского жеребца, скачут в обход - с той стороны приречной полянки склон не такой крутой. Следом Охрим гонит вестового и одного из мечников охраны. Как было уговорено: вооружённых людей возле предводителей должно быть поровну. Такая у нас… «очень дружеская беседа».
- Ата, что это было?
Фыркают, не хотят идти к дубу, кони, фыркает прибежавший Курт.
Запах. Резкий.
Сам тринитротолуол человеческий нос не отличает, хотя собаки находят без проблем. А вот сгоревший… Чувствуется какая-то химия. Бензол? В смеси с тухлыми яйцами? Что-то совершенно неуместное, чуждое здесь, в «Святой Руси», в Великой Степи, в 12 в.
Боняк молчит. Что он может ответить сыну? Боняк - мудрый, ребёнок прибегал к нему с вопросами и всегда получал доброжелательные, полные, обоснованные ответы.
«Папа может, папа может, всё, что угодно».
«Ата - знает всё!».
Нет, Алу, даже твой отец не знает чем в этот раз вспзд… да, именно это слово, «Зверь Лютый». Чем-то… дубо-повальным и дерево-кольным.
Пауза длится. Не надо разрушать авторитет хана-отца в глазах его сына.
- Штучка такая. Называется тол. На стройках применяем.
Боняк слез с коня. Обошёл место, потрогал места расщепления ствола. Поискал следы горения. Подобрал отлетевшую щепку, понюхал, покрутил в руках. Молча влез в седло.
Вот он сейчас скомандует «алга!» (вперёд), и они все ускачут.
Так это не самый худший вариант! Есть ещё «оларды кесіңіз!» (руби их!).
Молча доехал до кошмы, молча, только покряхтывая, слез с коня. Подал сыну чашку: ещё налей. Глаза прикрыл, сам неподвижен. Идол, факеншит. Баба каменная. Бабай.
Сидим-молчим.
Я этот, факеншит, квас возненавижу! Сколько можно в нём губы мочить!
- Оторвать голову. Каменной гадюке. Вот этим. Так?
Когда каменный бабай начинает разговаривать - это… впечатляет.
***
Про «сад камней» слышали? Во-от. Подчиняется нормам дзэн-буддизма, подчеркивает тягу к любованию природой, размышлению, уединению.
У меня - никакого дзена, любования и уединения. Да и сам «камень»… не пятнадцать, а один. Но какой! Большой, древний, говорящий...
При разговоре с камнями важно не суетится. Многословие и поспешность - особенно глупы и неуместны.
***
- Да.
Помолчали. Посмотрели долго и внимательно в стаканы.
При таком тщательном разглядывании можно, пожалуй, и микробов на донышке разглядеть.
Спокойно, Ваня, не суетись под топором. Ты индустриальник, он - кочевник. Уважай собеседника, итить тебя, притормаживать.
У хана - вековые традиции, народные обычаи, мудрость поколений. Не надо навязывать ему свой темп жизни, свою цену времени. Степняк привык жить неторопливо. Ждать - основной труд всякого кочевника. Ждать окота и приплода, оттепели и снега, восхода или заката, похода или набега.
- Как?
Во-от! Конкретика крепчает. И от этого становится ещё тревожнее: а вдруг он в последний момент, уже узнав мой сценарий, скажет: не, фигня всё это. И уйдёт.
- Гадюка. Она не одна. Кончак - самая главная гадина, но убивать надо с выползками.
***
В былине Добрыня убивает Змея Горыныча, отшибая ему не одну, а все двенадцать голов. А затем топчет конём змеёнышей. Фольк вполне понимает необходимость уничтожения не только врага, но его детёнышей.
«Да насыпан тот колпак да земли греческой,
По весу тот колпак да в целых три пуда.
Как ухватил он колпак да земли греческой,
Он шибнет во Змею да во проклятую -
Он отшиб Змеи двенадцать да всех хоботов».
Есть отличия. «Колпак» получил у нас название «голенище», не «греческая земля», а ТНТ, по весу меньше. «Хоботов»… как считать.
Короче: нынче русским былинным богатырём Добрыней Никитичем будешь работать ты, хан Боняк из рода Элдари.
Роли расписаны? -За работу, товарищи.
***
Fr 3
Глава 809
Ваня, не переигрывай! Боняк не будет тебя подгонять, выспрашивать - «ну! а дальше?». Ему такое не по чину. Изволь сам, без суеты и дёрганий, внятно изложить.
- Нужно, чтобы всё кубло сползлось в одно место. Шаруканычи, прихвостни, их друзья-товарищи. Ядовитая плесень, опора седалища будущего царя Степи. На что они соберутся? На приманку. На хана Боняка. На его позор. На признание им Кончака главным в Степи. Унижение другого, особенно такого как ты, славного, мудрого, свободолюбивого, защитника вольностей… как запах дерьма для навозных мух - все слетятся.
Боняк кривится. Он куда лучше меня представляет физиономии почти всех «важных людей» Степи. Как они будут злорадно ухмыляться, узнав что старый Боняк пошёл под руку внука Шарукана, грузинского выползка, сопляка Кончи-хана.
- Кончак нынче у Переяславля. Ты сейчас идёшь туда с воинами, с ханом Беру. Обгони своих, поторопись поклониться Кончаку. Принять его длань на выю свою. Для публичного унижения Боняка Шаруканычи соберутся вместе. Самые доброжелательные к Кончаку и враждебные тебе. Эту общую голову каменной гадюки ты и оторвёшь. Как разорвался тот дуб.
Взмахом руки указываю на сегодняшнюю «жертву лесоповала». Хан поворачивается корпусом и долго внимательно разглядывает.
Слова, слова… «Верить нельзя никому». Но не - «ничему». А «что» - вон лежит, белеет разорванной сердцевиной.
Вытаскиваю из оставленного подрывником у кошмы мешка «разгрузку». Прикинул на руке. Как полное ведро. Древнерусское ведро - 12 литров. Впрочем, на плечах… груз распределяется по телу...
- Здесь - восемь. Таких же… «голенищ сапога», как то, что дуб разорвало. Ещё в каждом пара горстей вот таких… крылышек.
Нарубленные из стального листа «поражающие элементы» в форме треугольника с острыми гранями.
Как всё просто! Построил прокатный стан, выучился варить однородную сталь, сообразил паровой молот и вот - шахид повышенной убойной силы с поражающими элементами.
- Это работает так...
Объясняю, повторяю,
