Сибирское образование - Николай Лилин
Если бы что-нибудь случилось в городе, вы могли быть уверены, что люди дяди Феди узнали бы об этом. Они также поддерживали контакт с заключенными, содержавшимися даже в самых отдаленных тюрьмах, вплоть до Сибири, и могли чрезвычайно быстро получить любую необходимую им информацию.
Учитывая их положение в нашем обществе, я подумал, что было очень важно рассказать им о том, что произошло. Даже если бы это не дало никаких положительных результатов для наших запросов, это было бы знаком уважения с нашей стороны и могло бы принести нам некоторую вторичную помощь в сборе информации.
Мы добрались до дома Святого. Это было что-то вроде многоквартирного дома с внутренним двором и прекрасным садом, полным маленьких столов и скамеек. В соответствии со старой традицией входную дверь сняли с петель и бросили на землю в знак того, что дом был открыт для всех, и действительно, в нем всегда были гости; люди приезжали со всего СССР, чтобы навестить Святого и его друзей.
Я тоже часто бывал гостем в этом доме, потому что мой отец был хорошим другом дяди Феди. Они вместе вели бизнес и разделяли страсть к голубям. Мой отец дарил ему голубей, потому что он ничего не мог купить для себя: Святой оставлял их себе, но говорил, что они принадлежат моему отцу, и если в разговоре я отпускал комплимент одному из «его» голубей, дядя Федя всегда поправлял меня, говоря, что эти голуби не его и что он держит их только потому, что в нашем доме нет места.
Как обычно, дядя Федя был на крыше, где он держал «голубей моего отца» в специальном сарае. Он увидел меня и поманил меня подняться; я указал на своих спутников, и он повторил жест, приглашая нас всех подняться. Мы вошли в дом и поднялись на три лестничных пролета, приветствуя всех встречных, пока не подошли к двери, которая вела на крышу. Перед открытием мы сняли оружие, которое носили с собой, оставив его на полке, на которой стояло ведерко с кормом для голубей. Согласно правилам, никто не может предстать перед Святым вооруженным. Вы даже не можете носить нож, и это следует подчеркнуть, потому что обычно нож рассматривается как предмет культа, как крест, который вы всегда должны иметь при себе. При встрече со Святым нужно отложить в сторону даже нож, чтобы подчеркнуть позицию каждого преступника по отношению к его власти, которая больше, чем сила и деньги.
Когда мы оставляли наши пистолеты и ножи, Мел увидел, как я кладу наган дедушки Кузи на полку. Он выглядел удивленным и спросил меня, где я его взял.
«Я расскажу тебе позже», — сказал я. «Это долгая история».
Я открыл маленькую дверь, и наконец мы поднялись по узкой лестнице, которая вела на крышу. Дядя Федя стоял там среди голубей, которые клевали пшеничные зерна; в руке у него была пара голубей. Я заметил, что они бакинской породы, поэтому они будут хороши в полете и особенно в «нанесении ударов» — так мы называем способ самцов некоторых пород демонстрировать свою ловкость, чтобы привлечь внимание самок.
Мы поздоровались с дядей Федей, и мои друзья представились. Как того требует традиция, сначала мне пришлось немного поговорить о вещах, которые не имели никакого отношения к нашему визиту: это не просто формальное правило; это делается для того, чтобы вы могли оценить душевное состояние другого человека и решить, подходящий ли это момент для обсуждения вопроса, который вас больше всего беспокоит. Итак, я спросил его о его здоровье и завел небольшую беседу о голубях, пока он не спросил меня, что привело меня туда.
«Я пришел «немного поболтать», — ответил я.
В разговоре, особенно с важными фигурами криминального мира, обычно принято с иронией говорить о проблемах, в решении которых вам нужна их помощь. Точно так же сами Власти никогда не начинают обсуждения своей жизни или какого-то личного вопроса так, как если бы это были вопросы величайшей важности: они говорят о себе с легкостью и смирением. Например, если вы спросите преступника, как продвигаются его дела, он с иронией ответит, что все его дела расследуются прокуратурой, и что он занимается только мелочами, делами, не имеющими значения.
Вот почему я был вынужден изложить нашу проблему довольно небрежно, сказав, что пришел «немного поболтать», что-то не имеющее большого значения.
Он улыбнулся и сказал, что уже знает, что произошло. Он попросил меня рассказать ему, как продвигается наше расследование. Коротко и не вдаваясь в подробности, я объяснил ему ситуацию; он слушал спокойно и терпеливо, но время от времени тяжело вздыхал.
Когда я закончил, он некоторое время стоял неподвижно, обдумывая это; затем внезапно он сказал, что было бы лучше, если бы мы спустились вниз, сели за стол и выпили немного чифира, потому что «трудно найти правду стоя».
Мы спустились с ним вниз. За столом уже сидели два старых преступника, которых дядя Федя сразу же представил нам. Они были его гостями, приехавшими из маленькой сибирской деревушки на реке Амур.
Чайная церемония началась.
Дядя Федя сам готовил чифир. Все его зубы были темными, почти черными: безошибочный признак привычного любителя чифира. Нагрев воду на дровяной плите, он снял чифирбак с огня, поставил его на стол и высыпал в него целую пачку иркутского чая.
Пока мы ждали, пока чифир настоится, дядя Федя рассказал нашу историю своим гостям, которые с грустью слушали его. Один из двоих, большой, сильный мужчина с татуированным лицом, крестился каждый раз, когда упоминалось имя Ксюши.
Дядя Федя налил чифирь в кружку, сделал три больших глотка и передал ее мне. Он был крепким, обжигающе горячим и хорошо «схватился»: так мы говорим, когда чифир оказывает мгновенный эффект, вызывая легкое головокружение. Мы трижды пропустили чифир по кругу; Мел сделала последний глоток, затем вымыла кружку, как предписывает традиция.
Наконец, дядя Федя поставил на стол блюдо со сладостями, идеально подходящими для того, чтобы смягчить сильный вкус чифира, который оставался во рту. Моими любимыми были те, у которых был вкус ключвы, очень кислой ягоды, которая растет на небольших кустарниках на севере России, исключительно в болотистых районах. Пока
