Змея сновидений - Вонда Нил Макинтайр
По крайней мере, она упала не на змей-грез. Она положила руку на карман и почувствовала, как там двигается малютка.
Стиснув зубы, Снейк откинулась к стене, снова поднялась, стараясь двигаться более осторожно, нащупывая сломанные камни, прежде чем наступить на новое место. Скалы царапали ей спину, руки стали липкими от пота. Она продолжала карабкаться, воображая, как она выглянет из края своей темницы, и представляя себе твердую землю и горизонт.
Заслышав какой-то шум, она застыла.
Это ничего, подумала она. Просто камешек ударился о другой. Вулканические скалы издают какие-то одушевленные звуки, когда ударяются друг о друга.
Мускулы ее бедер дрожали от напряжения. Глаза заливал пот, из-за него все мельтешило перед ней.
Опять послышался этот звук. Но это был не шум ударявшихся друг о друга камней, а два человеческих голоса, один из которых принадлежал Норту.
Чуть не рыдая от отчаяния, Снейк скользнула обратно в расселину.
Спускаться было так же трудно, и ей показалось, что прошло бесконечно много времени, прежде чем она смогла спрыгнуть вниз. Ее спина, руки, ноги были расцарапаны о камни. Шум от прыжка так громко разнесся в замкнутом пространстве, что она подумала, что Норт услышит ее. Скальная порода ударилась о стену расселины, Снейк прыгнула на землю, сгибая тело над мешком со змеями. Она замерзла, и лишь истинной силой воли подавляла дрожь усталости. Необходимо было выровнять дыхание, и Снейк заставила себя дышать медленно, как во сне. Она почти закрыла глаза, но все равно заметила тени, накрывшие ее.
– Целительница!
Снейк не двигалась.
– Целительница, проснись!
Она услышала шуршание башмака по камням. Сверху на нее посыпался дождь камней.
– Она все еще спит, Норт, – произнес сумасшедший, старый знакомый Снейк. – Как любой другой, любой, кроме тебя и меня. Пойдем спать, Норт. Пожалуйста, позволь мне поспать.
– Заткнись. Яда больше не осталось. Змеи истощены.
– Они бы могли укусить еще один раз. Или позволь мне спуститься и достать другую, Норт. Хорошую большую змею. Тогда я убежусь, что целительница в самом деле спит.
– Какое мне дело, спит она или нет?
– Ты не можешь ей доверять, Норт. Она сама как змея. Она обманным путем заставила меня привести ее к тебе…
Голос сумасшедшего удалялся вместе с шагами Норта. Насколько раслышала Снейк, Норт не потрудился ответить ему.
Когда они ушли, Снейк шевельнулась лишь для того, чтобы положить руку на карман своей рубашки. Малютка-змея была в порядке, Снейк ощущала, как она медленно и спокойно двигается под ее пальцами. Она начинала верить, что если выберется живой из расселины – если это когда-нибудь случится, – то крошечная змейка тоже выживет. Или, может быть, ей придется поменять порядок вещей. Руки ее дрожали, она отвела их в стороны, чтобы не напугать свою змейку. Медленно перевернувшись на спину, она посмотрела на небо. Вершина расселины, казалось, была от не на огромном расстоянии, как будто каждый раз, когда она пыталась лезть по стенам, они становились все выше. Из уголка глаза ей в волосы скатилась горячая слеза.
Внезапно Снейк села. Встать на ноги оказалось трудным, неуклюжим делом, но в конце концов она встала на узком пространстве между стенами и стала вглядываться в поверхность скалы. Царапины на ее спине терлись о камень, рана в плече была опасно близка к тому, чтобы снова открыться. Не глядя вверх, Снейк поставила ногу на стену, закрепила другую и снова начала подъем.
По мере того как Снейк ползла все выше и выше, она чувствовала, как под плечами рвется ткань ее рубашки. Связанное в узел покрывало оторвалось от земли и задело стену под ней. Оно начало раскачиваться: узел был достаточно тяжелым, чтобы нарушить ее равновесие. Она остановилась на перепутье, словно мост из никуда в никуда, пока маятник под ней не сократил свои колебания. Напряжение в мыщцах ног все возрастало, и скоро она уже не ощущала под ступнями скалы. Она не знала, насколько приблизилась к вершине, и не хотела смотреть вверх.
Снейк очутилась выше, чем ей удавалось залезть до этого, здесь стены расселины расширялись, и ей было труднее удерживаться на них. С каждым крошечным шагом ей приходилось чуть дальше передвигать ноги.
Теперь она держалась только на плечах, на руках, которыми ей приходилось с силой отталкиваться от стен, и на коленных чашечках. Она больше не могла продвигаться. Под ее правой рукой камень был мокрым от крови.
Она в последний раз попыталась подтянуться. Вдруг затылок ее коснулся края расселины, и она увидела землю, холмы, небо. Резкая перемена едва не стоила ей потери равновесия. Она подтянулась, опираясь за край расселины локтем, а потом рукой. Тело ее растянулось, правой рукой она ударилась о землю. Рана в плече терзала ее от спины до кончиков пальцев.
Она вонзила ногти в землю, опираясь на нее. Она нащупала углубление, чтобы можно было поставить носки ног, и каким-то образом нашла его.
Некоторое время она повисела на стене, судорожно ловя воздух и чувствуя синяки на бедрах в тех местах, где она ударялась о камень. Прямо над грудью, в кармане, извивалась ее несчастная змейка-малютка, задавленная, но не совсем уничтоженная.
Собрав последние силы, Снейк перевалилась через край расселины и осталась неподвижно лежать на горизонтальной поверхности. Ступни и ноги ее все еще дрожали. Она немного проползла вперед. Порванное покрывало задевало за камень, ткань растягивалась и протиралась. Снейк осторожно тянула его, пока самодельный мешок не оказался возле нее. И только тогда, положив одну руку на змей, а другой чуть ли не лаская твердую землю, Снейк смогла оглядеться и убедиться, что никто не увидел, как она вылезла. По крайней мере, в эту минуту она была свободна.
Она расстегнула карман и посмотрела на только что вылупившуюся змейку, с трудом веря, что она цела. Снова застегнув карман, она взяла одну из корзин, которая в куче остальных лежала возле расселины, и положила туда взрослых змей. Она набросила корзинку на спину, качаясь, поднялась на ноги и пошла к туннелям, огибающим кратер.
Но туннели окружали ее, как бесконечные отражения, и она не могла вспомнить, через который из них она вошла. Он был напротив единственного огромного охлаждающего канала, но сам кратер был настолько большим, что любой из трех выходов мог
