Нашествие - В. Бирюк
- Подвиг хочу! Во славу Господа!
Его улещивали и с трудом отговорили.
Всё как в РИ. Одна маленькая деталь: Софочка.
Софья Степановна Кучковна, первая жена Андрея Боголюбского. Обманувшая меня в Ростове, чуть не угробившая в пытошном застенке в Кучково. Чудом выжившая в «Московском пожаре» и нашем с ней сплаве по Оке. Да и потом...
Едрить, крестить и упокаивать! У неё - десять ангелов-хранителей! Как мне хотелось тогда её убить! Раз за разом.
Увы. Их сложные отношения с Боголюбским, моя зависимость от него не позволяли исполнить «желания левой пятки души». Пришлось спасать. И саму, и её дочь Ростиславу, которую Софочка заманила во Всеволжск и «ненароком» подложила мне.
- А чё? Дитё же. Часть меня. Представь, что ты мне всовываешь. Иль не любо?
Язва. Гадюка семибатюшная. Но - умна и отзывчива. Не только в постели.
Спрятать экс-жену Боголюбского с дочкой удалось только в Саксонии.
Факеншит! Ближе - нельзя!
О делах Саксонских - я уже.
Паломники прибыли в Иерусалим, побывали в «Русском монастыре». И там сразу полыхнуло. По счастью, не в домах, а в душах.
Про Евфросинию Полоцкую, про её фокусы с сестрами и племянницами-княжнами, про наши с ней сложные отношения - я уже...
Софья Кучковна и Евфросиния Полоцкая возненавидели друг друга. Сразу. Как это бывает у женщин - с первого взгляда.
Иного и быть не могло: слишком похожи в одном и слишком различны в другом.
Евфросиния - воин во славу Христа, происками нечистого попавший в женское тело.
Софья - женщина «до корней мозгов и костей волос».
«Потерянный рай»:
«Сказала Ева: «- Мой жизнеподатель,
Владыка мой! Безропотно тебе
Я повинуюсь; так велел Господь.
Он - для тебя закон, ты - для меня;
Вот всё, что женщине потребно знать».
Евфросиния такого ни подумать, ни сказать не могла. У неё нет иного владыки, нежели Жених Небесный. Она - не Ева.
Софья сказать могла. Вполне искренне в конкретный миг. Недолгий. Потом быстренько забывала и принималась делать так, как чувствовала. В духе:
«Он - для тебя закон, не для меня;
Вот всё, что женщине потребно знать».
Обе привыкли добиваться своего, не стесняясь, например, лжи. Обе прошли длинный и непростой путь к своему положению. К желаемой ими власти. Обоих не волнуют слёзы даже близких людей.
«Мы туда идём, куда нас ведут» - формула из русской былины не про них.
Они хотели идти туда, куда ведёт их собственное чувство. И вести по этому пути других. И - вели. Но добивались сходного совершенно разными средствами.
Там, где Евфросиния ломала противника своим авторитетом, фанатичной верой в себя и в бога, там Софочка просто отходила в сторону, и, мило улыбаясь, наблюдала как противник валится в подстроенную ею ловушку.
Телесно - обе женщины. Лично проверял. Духовно - жесткий начальник и изворотливая интриганка.
«Женщины бывают двух типов: прелесть какая дурочка и ужас какая дура» - фольк врёт. Ни одна из них не была дурой.
Меня, честно говоря, Софья пугала больше. С Евфросинией мы общались немного, но её можно понять. Если сделать поправку на религиозный фанатизм и авторитарность, то с ней можно иметь дело - нормальная последовательная логика. С Софочкой… «сапоги всмятку».
На это наложились привходящие обстоятельства.
Софочка - тёща Генриха Льва. И - его официальная любовница. Есть и неофициальные.
Ах-ах! Инцест! Ах-ах! Разврат!
Хочешь - объяви её блудницей. Поори об этом на всех углах.
Евфросиния уже собралась, уже и платок накинула, чтобы выйти на площадь да объявить:
- Беда, братия и сёстры! Господь ныне послал нам сучку блудливую! Помолимся же и извергнем!
И призадумалась: это ударит по тебе, по твоим сёстрам и племянницам. Вы здесь - «тоже». Тоже русские. Хуже: из того же «дома Рюрика».
Местные очень хотят понравиться Генриху. Ссора с ним… не улучшит положение «Русского монастыря».
Община раскалывалась на партии по княгиням. Это опасно: некоторые люди в общине занимаются… «деликатными вещами».
Тут в Иерусалим прискакал Попрыгунчик. Его отчёт был достаточно красочным. Типа:
- Выслушал стороны, задал простой вопрос: мы все трое, на чьей псарне борзые? Я против князя Ивана Юрьевича не пойду. А вы?
Обе дамы вспомнили им лично интеллектуально и сексуально знакомого «Зверя Лютого» и решили не злобить «придурка лысого». Официальные формулы примирения были произнесены, все всё друг другу простили «и прослезились». Неприязнь это не уменьшило, но заставило не проявлять.
Когда же они начали работать согласованно… Они много чего наворотили.
Паломничество для Софочки было тяжёлым испытанием. Не только физически, но и морально. Её - оттесняли.
Софья не честолюбива. В том смысле, что постоянное всенародное восхищение и восхваление ей не нужно. Она ограниченно властолюбива. Ей малоинтересны герцогства и королевства. Но своих окружающих она стремится подчинить. Все должны «ходить по её половице». Это было долгое время основанием для конфликтов с дочерью, с частью окружения, с Евфросинией в Иерусалиме.
Важным элементом её самоутверждения были успешные манипуляции Генрихом Львом. Её практически безусловное влияние на него. И тут всё посыпалось.
В Саксонии окружение герцога было стабильно и ей послушно. Одних из прежних ближних удалось отодвинуть, других подкупить или запугать. Все «знали своё место» и старались не вызывать её неудовольствия.
В путешествии вокруг Генриха Льва клубилась масса новых людей. Они, почти все, были ей враждебны. Потому что схизматка, потому что фаворитка, потому что… чужая. Они искренне не понимали почему Генрих должен слушать эту… старушку, сорока неполных лет, а не их - молодых, родовитых, исконно-германских и в бога правильно верующих.
Она не могла ограничить их контакты со Львом, а тот радостно подставлял уши новым людям.
Эстетически-взволнованная тщеславная душа герцога хотела видеть новое, красивое, дорогое, редкостное. И чтобы все его хвалили. Он буквально упивался древностями, святынями, реликвиями вокруг него, и восторгом, поклонением окружающих. Часто людей весьма не простых, имеющих мировую известность.
Прежние люди и вещи казались устарелыми, неинтересными, провинциальными. Старьё. «Бабушкина рухлядь».
В эту категорию попадала и Софочка.
Эпизод ссоры и примирения с Евфросинией
